Фик "Долг" (Фурт, PG-13, мини)

[BB22]

Название: Долг
Автор:  Black Bride
Бета:  Шрай
Фэндом: Glee
Пейринг: Фурт, на уровне рассуждений Клейн, Финчел, Сент-Берри и Фуинн
Жанр: романс, джен
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Дисклеймер: все лавры – Мёрфи и ко
Предупреждение: ООС, естессно, жуткое швыряние настроений от вселенской печали до почти что стеба

>>читать

«Ну вот и все», – подумал Курт, окидывая взглядом погруженную во мрак прихожую.
Еще несколько часов назад он и не мог представить, чем обернется для него этот вечер. Но все уже было позади. И оборвавшееся в первую секунду после объявления имени Королевы Выпускного сердце снова уверенно и почти что спокойно билось в груди. Он в очередной раз доказал всем, чего стоит Курт Хаммел. С чувством собственного достоинства, какому позавидовал бы любой.

После того, как последняя песня отыграла, веселые и не очень стайки выпускников разбрелись кто куда. Почти все хоровики на пару часов зависли в гостях у Бриттани, у которой сегодня не было дома родителей, зато было отличное настроение: не осталось, кажется, ни одного живого существа, с которым бы она сегодня не станцевала. Хотя и неодушевленные предметы тоже присутствовали: микрофонная стойка, за которую они почти подрались с Блейном, «звездная» арка для фотографий и даже Брэд.
Блейну пришлось поторопиться на последний поезд до Уэстервилля, и поэтому к Бриттани он не пошел. Они спешно распрощались на вокзале, куда подвез его Курт, и пообещали друг другу созвониться завтра. Курт был немного разочарован: все парочки, которые сегодня не успели поругаться, счастливо обжимались по углам дома, а он, хоть формально и не был один, сидел в компании «одиноких» Мерседес, Сэма и Рэйчел. Правда, им все равно было весело. Курт отметил, что у Сэма был отличный галстук, и он как-то особенно тепло поглядывал на черную диву; Рэйчел пару раз созванивалась с Джесси, чтобы убедиться, что они с Финном не довели друг друга до реанимации, и Джесси не злится на нее за то, что из-за нее он попал в такую неприятную ситуацию. На время разговора с Сент-Джеймсом Рэйчел превращалась в абсолютно неадекватную фанатку, ловившую каждое слово своего кумира. Рядом с ним с нее слетала вся звездность, красивые большие глаза распахивались еще шире, а сердце стучало так, что было слышно рядом стоящему человеку. Курту это абсолютно не нравилось. Нет, чувство влюбленности в обостренной фазе обожания было знакомо ему, как никому другому, да и поумерившая свою «дивность» Рэйчел тоже немало доставляла, но раздражал сам предмет мечтаний Берри. Курту как-то не верилось в чистосердечное раскаяние заносчивой бывшей звезды «Вокального Адреналина».
Когда было допито все припасенное для афтер-пати шампанское, ребята засобирались домой. Поработав водителем (чертов Финн с его чертовой ревностью – если бы его не выставили с выпускного, то водителем работал бы он), Курт, наконец, и сам добрался до дома.
Он немного злился на Финна за его горячую голову, но, во-первых, неприязнь к Джесси была слишком сильна, а во-вторых, у самого Курта этим вечером хватало событий, из-за которых стоило переживать.

Оставив в прихожей сумку, Курт отправился в свою комнату. Переодевшись там в пижаму и любовно развесив на вешалках свой потрясающий костюм, которым он так гордился, он решил проверить, спит ли Финн.

Он осторожно приоткрыл ведущую в подвал дверь и стал спускаться вниз по лестнице. В углу комнаты осталась включенной одна из напольных ламп. Курт знал, что его сводный брат часто засыпал, не удосужившись погасить свет. Чаще всего это происходило после того, как Финн до трех часов ночи резался в какие-нибудь компьютерные игры.
На звук его шагов из-под шерстяного пледа, доставшегося новому обладателю комнаты в наследство от ее прежнего владельца, выглянула взлохмаченная голова квотербека.
– Привет, боец, – улыбнулся Курт. Невозможно было злиться на такого милого помятого Финна.
– Привет, – откликнулся тот. – Что-то ты поздно.
– Быть королевской особой не так-то просто, знаешь ли. Много обязанностей, – усмехнулся Курт. Вышло как-то грустно.
– Мне звонила Мерседес и рассказала о том, что у вас там творилось, – Финн приподнялся на локте.
Стало понятно, что он лег в постель, почти не раздеваясь: на нем все еще были рубашка и голубой кушак. Увидев такое халатное отношение к костюму, в выборе которого он участвовал, Курт тут же почувствовал приближение неконтролируемого приступа раздражения.
– Финн, чем ты думал?! – резко изменился в лице Хаммел.
– Я… Просто, знаешь, я не мог смотреть на то, как он использует ее для своего развлечения. Она ведь не игрушка, – стал оправдываться Финн. – Мне очень жаль, что меня не было рядом с тобой. Девочки сказали, что на тебе лица не было, когда…
– Да я не о том! Чем ты думал, укладываясь в постель, не раздевшись?! – глаза Курта свирепо сверкнули.
– О… – только и смог сказать опешивший парень, рассеянно оглядывая себя. – Да мне как-то было не до этого…
– А до чего тогда тебе было, скажи на милость? Кулаками махать – всегда пожалуйста, довести девушек до истерики – ради Бога, а снять дорогой костюм, прежде чем завалиться спать – это нет! Снимай быстро!
Финн удивленно уставился на Курта. Он очень надеялся, что ему только показалось, и из ушей у разъяренного брата еще не шел пар. Но чтобы не довести до этого, он поспешил привести приказ в исполнение.
Он начал избавляться от пояса, но тут же застрял. Раздеваться в кровати было проблематично. Финн опасливо взглянул на поджавшего губы Курта. Тот закатил глаза, понимая, что без его помощи никак не обойтись.
– Давай сюда, – Курт присел на кровати рядом с братом и, не требующим возражений жестом развернув его боком, принялся развязывать пояс. Финн, было, дернулся помочь, но получил по рукам.
– Не лезь, куда не просят, – прошипел рядом с его ухом Курт.
Спустя несколько секунд ловкие пальцы избавили Хадсона от голубого куска атласа. Финн благодарно улыбнулся.
– Рубашку с тебя тоже снять, или ты как-нибудь сам? – Курт все еще был недоволен.
– Сам, – поспешил ответить Финн. Он на секунду представил, как тонкие пальцы Курта будут расстегивать пуговицы на его рубашке, и вздрогнул.
Курт усмехнулся. Пока Финн расстегивал рубашку, его взгляд невольно скользнул по открывшейся ему груди квотербека, и он на несколько секунд задержал дыхание.

Живя в одном доме с Хадсоном, он, конечно же, не единожды видел того почти полностью раздетым, но каждый раз впадал в легкий ступор, провожая его взглядом. Финн не мог похвастаться рельефными кубиками, как у Сэма, или накаченными бицепсами, как у Пакермана, и все же ему было нечего стыдиться. На широкой груди и спине явственно вырисовывались мышцы, пресс – пусть и не боди-билдерский, – был достаточно накаченным. Курт посоветовал бы Хадсону снизить потребление всякой высококалорийной и вредной дряни типа чипсов и бургеров, но он понимал, что это бесполезно. Все равно что запретить Блейну скакать по мебели во время своих выступлений.

Когда Финн стал стягивать рубашку с плеч, Курт отвел взгляд. Не стоит лишний раз напоминать себе о том, чего лишен. Что скрывать: физическая форма его нынешнего бойфренда и близко не соответствовала хаммеловскому идеалу.
Финн, было, прицелился, чтобы кинуть рубашку на стоящее недалеко от кровати кресло, но Курт внезапно выхватил ее у него из рук.
– Как ты обращаешься с одеждой! – возмущению брата не было предела.
– Как с… одеждой? – неуверенно улыбнулся Финн.
Курт смерил его уничтожающим взглядом. Лишь после того, как рубашка была аккуратно сложена, она отправилась на кресло.
– В стирку отнесешь сам, – ледяным тоном отдал распоряжение Курт.
– Угу, – поспешил согласиться Финн.
Оба знали, что Финн благополучно об этом забудет, и относить рубашку, а также все остальные раскиданные по комнате вещи Финна в ванную завтра придется Курту или Кэрол.
Финн снова забрался под плед, и Курт почувствовал, как же ему хочется спать.
– Так что у вас произошло с Джесси? – задал он интересующий его вопрос. – Я не особенно вникал в сбивчивые фанатичные речи Рэйчел, хотелось бы услышать твою версию событий.
– Да он охренел, – просто ответил Финн. Вся злость вышла из него еще пару часов назад, осталось лишь железобетонное чувство уверенности в своей правоте и легкая досада по поводу того, что он не успел врезать этому выскочке как следует.
Курт закатил глаза.
– Исчерпывающе. Но я жажду подробностей, – он скрестил руки на груди.
Финн замолчал на какое-то время, обдумывая мысль. Ему неудобно было разговаривать с братом, сидящим к нему в пол-оборота, снизу-вверх. Он подвинулся к стене, освобождая место. Курт удивленно приподнял брови.
– Так будет удобнее, – пояснил Финн. И поспешил уточнить, столкнувшись с хитрыми глазами брата: – Разговаривать.
Курт хмыкнул и, поколебавшись несколько секунд, поддался искушению забраться, наконец, в кровать. Он ужасно устал за этот вечер. И беспокоила его только одна деталь.
– Финн, а куда ты дел одеяло? Почему плед? – Курт завертел головой в поисках искомого предмета.
– Я уже давно отнес его в кладовку, – пожал плечами Финн. – Одеяло надо закрывать сверху… чем-нибудь, – пояснил он. – А под плед можно просто нырнуть вечером – и не тратить время на все эти застилания, – он поморщился.
– Лень вперед тебя родилась, – осуждающе взглянул на него Курт. Вздохнув, он лег рядом с Хадсоном и потянул на себя край пледа. – Тогда делись.
Финн щедрым движением накинул на него плед. Его собственная спина тут же осталась без прикрытия. Пришлось придвинуться к Курту вплотную.

– Не жалеешь, что ушел с выпускного? – спросил Курт.
– Жалею, что не могу доказать Рэйчел, что Джесси ей не пара.
– Ты как собака на сене, Финн, – Курт устало вздохнул. – Определись уже, наконец, кто из них тебе больше нужен. Хотя я бы посоветовал не связываться уже ни с той, ни с другой. Поищи кого-нибудь… еще, – проговорил он чуть тише.
– Мне нужно самому понять, люблю ли я Рэйчел… Ведь если нет – то тогда все это… зря? – Финн нахмурился. И почему тогда меня так бесит Джесси?
– Собственничество. Это нормально, – пожал плечами Курт. – Однажды она была твоей. Теперь любой парень, с которым она решит встречаться, будет вызывать в тебе такие… неспокойные эмоции. Ревность тут вполне может и не основываться на романтических чувствах.
Парни замолчали. Финну тяжело давался мыслительный процесс.
– А если все-таки люблю? – неуверенно подал голос Финн.
– Если любишь – то знаешь. А когда сомневаешься – то это уже не любовь, – как-то грустно отозвался Курт, скользя взглядом по лицу квотербека.
– Ну вот а как ты понял, что уже не любишь? Ты как-то это почувствовал? – Финн внезапно посмотрел прямо в глаза Курту, и они широко распахнулись.
– Кого не люблю? – решил на всякий случай уточнить Курт, хотя уже предвидел ответ.
– Ну… меня.
Курт отвел взгляд. Повисла неловкая пауза. Спешить с ответом он явно не собирался. Финн выжидающе уставился на брата.
– Не все так просто, Финн, – наконец проговорил Курт. Он закусил губу. – По-настоящему сильная любовь не проходит. Просто однажды ты понимаешь, что она не нужна тому, к кому ты ее испытываешь, – Курт нащупал бахрому на краю пледа и стал перебирать отдельные кисточки в пальцах, стараясь не смотреть на Финна. – И ты говоришь себе, что нужно двигаться дальше. Трансформировать чувство во что-то другое, потому что просто вычеркнуть его из твоей жизни, выбросить из сердца не получится все равно, – юноша с силой выдохнул, словно из него вышел весь воздух. – И оно вроде как пропадает, – продолжил он спустя какое-то время. – Затирается, задвигается на задние полки…
– Полки? – непонимающе переспросил Финн.
– Фигурально выражаясь, – улыбнулся уголком губ Курт, все еще не глядя в глаза квотербеку. Он вроде как внимательно изучал бахрому на пледе, но было заметно, что его взгляд устремлен куда-то внутрь себя, а его вечно меняющие цвет удивительные глаза потемнели. – И эта любовь становится просто частью тебя, растворяется в тебе, становится основой для чего-то другого…
– Другой любви? – Финн прищурился, пытаясь осмыслить только что сказанное. Что-то в монологе Курта заставило его почувствовать себя немного неуютно. Словно ты стоишь на краю обрыва, и тебе очень хочется заглянуть за самый край каменного выступа, чтобы узнать, что же там. Потому что там явно что-то есть. Вот только страшно.
Курт грустно усмехнулся.
– Да нет. В другой любви прежнее чувство только мешает. Вечно сравниваешь, вечно возвращаешься мыслями к тому, что было. И как было. Как ты умел любить, как вспыхивал всякий раз, думая о том самом человеке… И все кажется… тусклым.
– Без фейерверков и бабочек в животе, – тихо добавил Финн.
Курт перевел на него взгляд. Его широко распахнутые глаза чуть увлажнились. В них сейчас отражалась вселенская тоска и столько всего невысказанного...
– Бабочки, может, и есть. Только какие-то они дохлые, – попытался отшутиться Курт.
«Теряешь форму. Соберись, тряпка», – приказал Хаммел сам себе и закусил губу, чтобы не сорваться. «Наверное, это все выпускной. Я просто устал», – объяснил он свое состояние.
Повисла тишина. Финн внимательно всматривался в глаза брата, ища в них ответ на то, что же там, за краем обрыва. Курт говорил сейчас о каких-то смутно знакомых Финну вещах, но явно вкладывал в них другой смысл.
– То есть… – неуверенно начал Хадсон, – ты не сможешь помочь мне понять, как чувствует себя человек, окончательно разлюбивший другого? – он чудом сформулировал эту мысль, которая должна была послужить лучшей удочкой.
Курт чуть виновато улыбнулся, не опуская взгляда.
– Нет, не смогу.

В животе словно скрутили узел, а в горле пересохло. Зачем он только что сказал все это? Он же не на приеме у мисс Пилсберри. «И не на семейной консультации», – усмехнулся Курт своим мыслям.
В своих признаниях с Блейном он мог быть полностью честным, не особенно переживая за ответные реакции. Не устроит – ну, что ж теперь. Но с Финном все было по-другому. «Потому что я никогда не дорожил Блейном настолько, насколько дорожу этим балбесом», – подумалось Курту. И от этих мыслей в глазах защипало пуще прежнего.
Он так долго учился не думать о Финне как о ком-то большем, чем брат. И ведь удавалось! Отвлечься на суматоху, на учебу в Далтоне, на Блейна. Удавалось даже попытаться вникнуть в проблемы извечного треугольника Рэйчел-Финн-Квинн, кому-то что-то посоветовать, словно ты – незаинтересованный наблюдатель. Он не то что бы использовал этот мир как способ уйти от мыслей о своей первой неудавшейся любви, но он действительно хотел, чтобы мир стал для него источником всех тех эмоций, что он недополучил в результате так и не состоявшихся отношений. А еще тех эмоций, которые, благодаря этой любви, он, напротив, получал в избытке и по которым так скучал.
Ради всего святого, почти год! Почти год прошел с того момента, как Курт сказал себе «Хватит!». И больше года – с того вечера, когда Финн сорвался, стоя в этом самом подвале в окружении «пидорских тряпок». Столько воды утекло, столько поменялось.
«А что, собственно, поменялось?» – злясь на самого себя, подумал Курт. – «Финн как ходил вокруг да около своих куриц, так и ходит. Семьей мы, по сути, были еще до свадьбы. Ах, ну да. У меня появился бойфренд, как я мог забыть».
Блейн был… Блейн просто был. Рядом. Не в том смысле, каком хотелось бы Курту. Он не особенно поддерживал его в трудные моменты, говорил складно, но опять же не совсем то и не совсем так. И все же он был рядом. Как компания, как друг, как еще одна пара ушей, которые хотя бы принадлежат «твоему подвиду». С ним было хорошо обсуждать журналы, мыльные оперы, сериалы и мюзиклы. Курту льстило внимание, ему доставляло удовольствие слышать эти тихие «Я с ума по тебе схожу» и «Ты прекрасен». Раньше он никогда не получал комплиментов. Он был искренне благодарен Блейну за компанию, за моменты нежности и участия. Блейн давал то, что мог дать. И требовать от него каких-то рыцарских свершений или внезапного пробуждения лидерства было бы глупо. Да и, наверное, Курту самому это было не нужно. Он привык быть ведущим в любых отношениях – касалось ли это дружбы или романтики. Но иногда – и он усиленно забивал в себе эти порывы – ему хотелось на секундочку почувствовать себя ведомым. Под защитой. В безопасности. Чтобы кто-то большой и теплый рядом дал ему хотя бы кратковременную иллюзию стабильности, чтобы хотя бы на пару дней его отпустило ощущение «кругом враги». Курт привык быть морально старше всего своего окружения. Но была какая-то иная сторона – на уровне ощущений, романтики и даже чуточку физиологии, – где, несмотря на моральное превосходство, он мог позволить себе почувствовать себя слабее, поиграть в поддавки, расслабиться. Порой так хотелось прислониться спиной к чьей-то теплой груди, почувствовать обнимающие тебя руки и отдаться этому чувству.
Еще в начале этого года Курт мечтал держаться за руку с любимым человеком и танцевать с ним медленный танец на своем выпускном. Напротив первого пункта галочка была поставлена, и она вполне удовлетворяла Хаммела. Насчет второй… Начиная с того, что Блейн, откровенно говоря, обидел Курта тем, что не поддержал его идею с килтом, которую он вынашивал долгое время, продолжая его не особо активным участием в ситуации после объявления имени Королевы Выпускного. Курт не мог винить его в недостаточном сочувствии – Блейн и сам пережил год назад не лучшие времена, – и все-таки что-то подсказывало ему, что в идеальном мире его парень не сидел бы на полу у шкафчиков, пока Курт не находил себе места и не мог остановить слезы. Поэтому, если говорить честно, Курт не удивился бы, если бы Блейн за весь вечер так и не пригласил его на танец. И потому это был приятный сюрприз. Но никакого чувства защищенности. Курт поежился, вспомнив, как ему было некомфортно: со всех сторон на них с Блейном были устремлены недовольные взгляды, прошивающие их насквозь. Вот если бы он танцевал с тем, кто имел какой-то авторитет в школе… А еще лучше, с тем, с кем он уже танцевал.
Курт вспыхнул, вспомнив про тот танец на свадьбе. Каких-то несколько десятков секунд – а мир перевернулся. И более счастливым он не чувствовал себя никогда в жизни. Ни до, ни после. Он все еще помнил, как сердце сделало кульбит, когда Финн внезапно протянул ему раскрытую ладонь со словами «Ты будешь танцевать со мной, чувак». И никакого кульбита на выпускном. Опасения за то, что ненавистники выкинут что-то еще – да; желание бросить все и уйти, как сделал Карофски – да; после некоторого осмысления случившегося, благодарность Блейну, что тот не оставил его – да. Конечно, была другая ситуация. Куда более напряженная, чем на свадьбе. И все же, будь там Финн…

Финн прервал поток воспоминаний в голове брата, словно почувствовав, о чем тот сейчас думает:
– Мне жаль, что так вышло. С выпускным.
Курт сфокусировал рассеянный взгляд на темных глазах Финна. Приглушенный свет лампы придавал им совершенно невероятный по красоте золотистый оттенок, какой бывает лишь у заблудившегося в лесной чаще солнца, танцующего на стволах высоких сосен. Девушки действительно могут НЕ хотеть смотреть в них вечно? Ссорятся с ним, устраивают истерики, чего-то требуют. Вы, должно быть, шутите. Если бы Курт сейчас стоял, то у него бы точно подогнулись коленки.
– Все нормально, Финн. А вот перед Квинн тебе стоило бы извиниться.
– Перед Квинн? – удивился Финн. – А Рэйчел?
– Мужчины, – поджал губы Курт, в душе радуясь тому, что можно отвлечься. – Ты хоть помнишь, с кем пришел на вечер?
– С Квинн, – быстро ответил Финн, будто сейчас он проходил тестирование. Курт не смог сдержать улыбку.
– Отлично. А ты понимаешь, что своим поведением ты ее очень сильно обидел и подставил?
– Причем тут Квинн? – протянул Финн. – Я даже не прикасался к Рэйчел. Это Джесси пытался ее изнасиловать.
– Ого, – притворно округлил глаза Курт. – Так вот как назывался невинный поцелуй в шейку.
– Невинный, – нахмурился Финн. – Где в шейку – там и дальше недалеко.
Курт растянулся в широченной улыбке.
– Чего-о-о? – обиженно протянул Финн, сам начиная улыбаться вслед за братом.
– Ничего. Ты так забавно ее ревнуешь.
Финн пожал плечами, и плед чуть сполз с них. Взгляду Курта открылись четко очерченные, широкие ключицы, раскинувшиеся по обе стороны от шеи, словно орлиные крылья. До боли захотелось проследить их контур пальцем. Вместо этого Курт покрепче вцепился в бахрому пледа.
– И это несправедливо: Рэйчел с Джесси уже один раз расставались! Они не должны снова быть вместе, – буркнул Финн.
– Кто бы говорил, – осуждающе посмотрел на брата Курт. – Ты вновь сошелся с Квинн, отбив ее у Сэма. К которому не так давно снова ревновал, кстати, – Курт все-таки оставил в покое бахрому и ткнул указательным пальцем в грудь квотербеку. Он сделал это не столько ради акцента, сколько просто потому, что удержаться и не прикоснуться к Финну, находящемуся в непосредственной близости от тебя, не представлялось возможным.
От одного этого прикосновения по всему телу словно прошелся электрический разряд. Кожа была горячей и упругой, и разрывать контакт не хотелось. Курт задержался на одну секунду дольше, чем следует, но все-таки совладал с собой и убрал палец.
Финн тоже, кажется, вздрогнул в ответ на прикосновение.
– Мне казалось, что нельзя закончить… вот так. Когда ничего не закончилось, – попытался объяснить Финн, сам не особенно понимая, о чем он.
Взлетевшая вверх идеальная бровь Курта просигнализировала о таком же непонимании.
– Как тебе объяснить, – Финн прищурился, формулируя мысль. – Мы расстались с Квинн, потому что я узнал про них с Паком. Но если бы не это – она была бы со мной. Я спроциировал разрыв.
– Инициировал, – машинально поправил его Курт.
– Угу, – рассеянно кивнул Финн. – Ну и вот. Поэтому надо было проверить, а как было бы, если бы мы все-таки не расстались. Довести до… чего-нибудь, – Финн облизнул губы и стало понятно, что одной из составляющих этого «чего-нибудь» явно был секс. Которого, впрочем, так и не случилось.
– До логического конца, – усмехнулся Курт и, встретив непонимающий взгляд Финна, пояснил: Все, что ты сделал, – это просто отсрочил ваш разрыв. Повторил его еще раз.
– Но мы не… – попытался возразить Хадсон.
– Ой, да брось, – Курт закатил глаза. – После того, что ты сделал, вы больше недели вместе не протянете. На ее месте я вообще бы больше с тобой не общался.
Финн поежился.
– А на своем?
– Чего? – не понял Курт.
– Ну… ты будешь со мной общаться после того, что я сделал? – Финн виновато посмотрел на него. – Оставил тебя там одного.
Иногда Финн действительно удивлял Курта. Эти его порывы, извинения, желания защитить, клятвы в том, что он всегда будет рядом… Будь на месте Финна кто-то другой, Курт бы лишь презрительно фыркнул. Но сомневаться в искренности этого оболтуса было невозможно. Противоестественно.
«Финн Хадсон, разве можно любить тебя больше?» – улыбнулся своим мыслям Курт. И как можно вообще на него злиться?
– Ну, положим, ты мне должен, – Курт игриво ухмыльнулся.
Финн с опаской посмотрел на него.
– Танец, – озвучил свой приговор Курт. – Ведь если бы ты остался на выпускном до конца, то Королем стал бы ты, а не Дэйв. Я потом поинтересовался распределением голосов.
Курт умолчал о том, что «поинтересовался распределением голосов» не он, а расстроенный Пакерман, чтобы уверить Лорен в ее безоговорочной победе в том случае, если бы всему не помешала злая шутка с Куртом. Пак умел добывать нужную информацию, и иметь его среди своих друзей было зачастую очень выгодно.
– О, чувак, да запросто, – Финн растянул губы в широкой искренней улыбке.
Сказал бы ему кто год назад, что в самой ближайшей перспективе танец с Куртом Хаммелом нисколько не будет его смущать, Финн бы не поверил. Но с тех пор прошло действительно немало времени.
Финн зашевелился и начал выбираться из-под пледа.
– Ты чего творишь? – удивленно спросил Курт.
– Ну так встать же надо, – бодро начал Финн, но запнулся. – А нет? Не надо?
– Я, конечно, понимаю, что ты жаждешь отдать долг как можно скорее, но сейчас, смею тебе напомнить, глубокая ночь, – Курт приподнялся на локте и уперся ладонью в грудь Хадсона, чтобы вернуть того в прежнее положение.
Финн замер. Прикосновение нежной маленькой ладошки к его коже обожгло его, а по всему телу побежали мурашки.
Курт поднял на него тревожный взгляд. «Руку убрал», – приказал сам себе Хаммел. Не получилось. Спинной мозг, кажется, отключился. Руки не слушались.
Финн несколько раз моргнул и рухнул на подушки, тем самым уйдя от прикосновения. Он потер глаза, демонстрируя, что всецело прочувствовал только что сказанное.
– Да, я что-то совсем забыл о времени, – он демонстративно зевнул. – Да и ты без короны.
– Что, прости? – Курт с трудом приходил в себя.
– Танцевать будем с короной, как надо, – постановил Хадсон. Да так серьезно, что Курт прыснул.
– Я не знал, что обсессия Квинн настолько заразна, – в глазах Курта заплясали веселые огоньки.
– Обсе-что? – Финн жалобно взглянул на брата.
– Забудь, – фыркнул Курт. – Пожалуй, я тебе ее даже подарю. Мне хватает своей коллекции тиар.
– Зачем мне бабская корона? – нахмурился Финн.
– Ой, да она такая же бабская, как мои свитера от «Диора» – мужские, – усмехнулся Курт.
– А они мужские? – Финн удивленно поднял брови.
– Вот о чем и речь, – Курт поджал губы. – Многие этого не видят. Так что ты тоже не заметишь разницы. Или подари ее Квинн в качестве прощального подарка. Девочка заслужила. Она была сегодня очень красивой.
– Да нет, Курт, ты был кр… – Финн запнулся, встретившись с широко распахнувшимися глазами брата, – круче.
Задержанное, было, на секунду дыхание шумно и разочарованно вырвалось наружу. Курт отвел взгляд в сторону.
– Может, спать? – неуверенно предложил он.
– Да, пожалуй, – согласился Финн. Он чуть приподнялся на постели и потянулся к лампе. Выгодно быть высоким и длинноруким.
Щелкнул выключатель, и комната погрузилась во мрак.
– Ой, – Курту пребольно прилетело чем-то твердым по макушке.
– Прости, – поспешил извиниться Финн. Укладываясь обратно в постель, он, видимо, зацепил Курта локтем.
– Ты меня своими ручищами пришибешь когда-нибудь. Мало тебе тех занятий по хореографии, – вспомнил Курт их не особенно удачный опыт постановки танцев для Национальных.
– Ну я же извинился.
– Извинениями микро-сотрясения головного мозга не исправишь, – недовольно пробурчал Курт из темноты рядом. – Было больно.
– Ну, хочешь, поцелую?

Не дожидаясь ответа, Финн наугад потянулся к лежащему рядом Курту, приблизительно прикинув, где должна располагаться его макушка. Но то ли расчет был неверен, то ли Курт дернулся и в последний момент изменил положение, но поцелуй пришелся отнюдь не туда, куда метил Финн. Губы Финна коснулись нежной кожи, от которой неописуемо приятно пахло чем-то сладким. Цитрусами или мятой – неважно. Запах был замечательным. Как и ощущение шелковой кожи под его губами.
Жертва внезапного порыва Финна издал какой-то полузадушенный сдавленный писк, и по дыханию на своей щеке Финн понял, что поцеловал Курта почти в самый уголок губ.
Хоть это было совершенно бесполезно в непроглядной темноте подвала, Курт инстинктивно зажмурился и перестал дышать. Он прекрасно понял, что Финн просто ошибся «пунктом назначения», но, боже мой, как же ему вдруг захотелось, чтобы это не было случайностью. Его с головой накрыло чувство восторга, граничащее с паникой. «Вот сейчас все закончится, и ты будешь потом себя укорять, что даже не воспользовался моментом, – внезапно подумал Курт. – А, ну и черт с ним, сегодня мой вечер». И он чуть повернул голову навстречу Финну, перехватывая его губы, уже собиравшиеся отстраниться.
Поцелуй, конечно же, вышел судорожным и смазанным. Сердце ухнуло куда-то вниз и не подавало признаков жизни. Лишь пульсация крови в висках все еще говорила о том, что оно не остановилось. Курт весь превратился в один большой комок нервов, в любой момент ожидая апокалипсиса. Но прошла секунда, вторая, третья, а апокалипсис не спешил наступать. Юноша позволил себе немного расслабиться, немного приоткрыл губы и поцеловал Финна чуть более осмысленно и осторожно. И еще раз, перехватывая его нижнюю губу, стараясь запомнить каждую сотую долю секунды, все оттенки ощущений. Потому что он был уверен: этот поцелуй – единственное, что останется у него на память об их с Финном отношениях. Что дружеских, что братских. Хадсон снова включит свой режим гомофоба и будет в чем-то прав. Но Курт ничего не мог с собой поделать. Об этих губах он мечтал уже целую вечность. Мягких, горячих и словно бы знакомых.
Какого же было его удивление, когда вместо того, чтобы резко оттолкнуть Курта, Финн лишь осторожно поцеловал его в ответ. Невесомо и неуверенно. Словно боясь его сломать или нарушить хрупкое равновесие. И так же осторожно, медленно отстранился, будто бы извиняясь.
С одной стороны, Курт был рад, что свет был погашен. А с другой, он бы отдал сейчас многое, чтобы увидеть взгляд Финна и попытаться понять, как он отнесся к случившемуся.

Финн понятия не имел, что на него нашло. Почему он не отстранился от Курта в ту же секунду, как понял, что попал совсем не туда, куда планировал. Почему, понимая, что несколько долгих, тягучих секунд, покуда его губы касались уголка рта Курта, повышают соблазн попробовать поцеловать его по-настоящему, он не дернулся и не вернулся на свою часть кровати. И почему у него перехватило дыхание, когда нежные, чуть сладковатые губы Курта нашли его на свой страх и риск. По пульсации крови в губах юноши он чувствовал, как быстро забилось его сердце, и он вдруг подумал, что оно всегда билось для него. Но насколько правильным и знакомым – словно они делали так уже не раз – ни показался ему их поцелуй, нужно было положить этому конец. Так или иначе, это было недоразумение.
Он осторожно отодвинулся, ловя себя на том, что эти губы чрезвычайно сложно оставить добровольно, и позволил себе, наконец, выдохнуть. Курт рядом тоже глубоко и ошеломленно вздохнул.
Страшно было нарушать молчание. Но более плотной и искусственной тишины Финн давно уже не помнил. Он с трудом облизнул губы, все еще чувствуя на них сладковатый привкус (кажется, это была ваниль), и заставил себя подать голос. Внезапно он показался ему каким-то хриплым и низким.

– Ну, в общем, завтра с меня танец.
Курт рядом подавился смешком. Явный признак облегчения.
– А что? – улыбнулся Финн, хоть и знал, что Курт не увидит.
– Мне кажется, часть долга ты уже отдал, – тихо откликнулся юноша.
Финн снова зашевелился, и Курт напрягся. Отодвигается? Но уже в следующую же секунду, к своему величайшему удивлению, Курт почувствовал, как его сгребают в охапку могучие руки квотербека. Финн приобнял его за плечи и притянул поближе к себе, так, чтобы голова Курта оказалась у него на груди.
Они снова ненадолго замолчали.
– Финн? – Курт все еще боялся пошевелиться, не зная, чем вызван этот приступ нежности у сводного брата. – Можно тебя спросить?
– Можно, – ответили ему в макушку.
– Чего ты ждешь от отношений? Тебя все время мотает от Квинн к Рэйчел и обратно. Что именно ты ищешь? Я понимаю, что вопрос сложный, и все-таки, – закончил Курт и позволил себе осторожно обвести носом контур находившейся ближе к нему ключицы парня.
Финна слегка подкинуло от этого прикосновения. Он действительно начинал наслаждаться происходящим. Может, немалую роль играла темнота, царившая в комнате, отчего его не настолько пугала мысль о том, что в его объятиях сейчас лежит не девушка, а Курт Хаммел.
– Мм-м, – неопределенно протянул Финн.
Этот звук можно было трактовать по-разному: и как одобрение действий Курта, и как показатель тяжелого умственного процесса. Пожалуй, на всякий случай стоило выбрать второй вариант. Чтобы ненароком не просчитаться.
Курт выждал долгих десять секунд. «Может, он заснул? С него станется», – пронеслось в голове у юноши. Он вздохнул и устроился поудобнее на груди квотербека, аккуратно обняв его за талию.
– Знаешь, – подал, наконец, голос Финн, – наверное, я хочу только одного: чтобы меня понимали. И не требовали жертвовать чем-то важным ради каких-то непонятных целей и принципов.
Курт хмыкнул, и его теплое дыхание вызвало новую порцию мурашек у Финна.
– Чтобы не торопили…
– Эй, стоп, это уже три пункта, а ты сказал, что хочешь только одного, – Курт явно улыбался.
– Вот ты меня понимаешь, – сказал Финн. – И не требовал бросать футбол.
– Смею тебе напомнить: я сам был в команде.
– И в «Чириос» тоже был, – зачем-то вспомнил Финн. – Я даже иногда скучаю по твоей форме.
– Сколько всего нового я сегодня узнаю о вас, Финн Хадсон, – присвистнул Курт.
Он все еще не мог понять, с чего это вдруг вечер оказался таким томным, и перспектива вероятного прозрения Финна завтра утром его немало пугала, но не воспользоваться внезапным расположением своей первой любви в вечер, когда его позабытое чувство разбередили с новой силой, было бы слишком обидно.
Он окончательно расслабился и обнаглел, не чувствуя возражения со стороны брата. И потому чуть приподнялся над Финном и, коснувшись его щеки костяшками пальцев, прошептал:
– Вот только не торопить не обещаю.

Финн перехватил его тонкие пальцы и тихонько их сжал.
Логика летела ко всем чертям. На выпускной Финн пришел с Квинн Фабрэ, которой отчаянно хотелось стать Королевой, там подрался из-за Рэйчел Берри с Джесси Сент-Джеймсом, после чего раньше времени отправился домой и теперь лежит с постели с Куртом Хаммелом, который как раз и стал Королевой Выпускного. Ирония судьбы, не иначе. И сейчас она почему-то ему нравилась. У этой иронии судьбы были тонкие пальцы, хрупкие запястья и отличная фигура, некоторым частям которой позавидовала бы любая девчонка.
Он вздохнул. Может, Курт был прав в прошлом году, когда сказал, что от девчонок одни проблемы…
Финн подался навстречу юноше и снова встретился с его губами. И это была уже не осечка. На этот раз поцелуй вышел увереннее, хотя от ощущения противоречивости хотелось спрятаться подальше. И он постарался спрятаться, забыться и не отвлекаться от бесконечной нежности, которую вкладывал в поцелуй Курт, неторопливо исследуя его губы, мягко, но настойчиво раздвигая их, проникая горячим языком глубже, переплетая его с языком Финна. Спустя несколько волшебных мгновений Курт начал буквально плавится в его руках: Финн через ткань пижамы почувствовал, как подскочила температура тела юноши, как он начал непроизвольно выгибаться, и Финн, все это время придерживавший Курта за плечи, сначала осторожно, а потом уже чуть смелее начал скользить ладонями по его спине, задерживаясь на особо чувствительной талии, исследуя пальцами каждое тонкое ребрышко. Курт был изящным от кончиков пальцев до кончиков ресниц. Легким, тонким и хрупким. А сейчас еще и напряженным, как натянутая струна.
В комнате определенно стало жарко.
– Стой, – выдохнул в губы Курту Финн, из последних сил убеждая себя оторваться от этого невероятного случившегося с ним сегодня чуда. – Я, кажется, понял.
– Что ты понял? – жадно глотая воздух, спросил юноша.
– Ты просто не хочешь со мной танцевать.
Курт прыснул.
– Завтра, Финн. Все завтра. Будет тебе танец.
– И корона? – делано-обеспокоенно поинтересовался Финн.
– И корона, – заверил его Курт и, снова накрывая его губы поцелуем, прошептал: И Королева тоже будет.

на соо - тут