Фик Снежная Королева (ШХ)

[BB22]

Название: Снежная Королева
Автор:  Black Bride
Бета: Шрай
Фандом: Sherlock BBC
Дисклеймер: все лавры BBC, Моффату, Гэтиссу и Сэру А.
Рейтинг: PG
Пейринг: Шерлок/Джон
Жанр: романс, драма (чуточку)
Предупреждение: пре-слэш
Размер: 5200 слов
Описание: Джон и Шерлок решают вопрос с переездом Джона к Саре
От автора: вдохновлялась фиком-сказкой от  Кышь - этим вот )

читать

Сильный ветер пронизывал до костей, принося влажный холод с Темзы и бросая его в лицо нахохлившимся прохожим, втягивающим головы в плечи в тщетной попытке спрятаться в своих шарфах и палантинах, как страусы в песке.
Поглубже засунув руки в карманы и до самых глаз натянув свой голубой шарф, по Айвор Плейс шагал холодный, как осенний Лондон, Шерлок Холмс. Человек-загадка, человек-уникальность, человек-неприступность.
Чеканя шаг, он направлялся домой. Попадавшиеся ему навстречу озябшие прохожие и замерзающие на лету птицы, осмелившиеся взглянуть на этого стильного молодого джентльмена, выверенного до последнего нюанса и мимической морщинки, надменного и хладнокровного, сталкивались лишь с безразличием в его глазах цвета осеннего неба.

Шерлок вернулся в квартиру на Бейкер стрит, когда Джон еще был на работе. Сегодня он ночевал у Сары, и Шерлок не видел его уже больше суток. Он не раздеваясь прошел в комнату и прямо в пальто плюхнулся на диван.

Странно было это признавать, но с приходом в его жизнь Джона Уотсона Шерлок отвык от одиночества. Каких-то полгода – и, кажется, из его памяти за ненадобностью уже стерлась информацию о том, сколько раз в месяц нужно ставить холодильник на разморозку и где среди всех этих его нескончаемых колб, чашек Петри, химических резервуаров и прочей лабораторной утвари можно найти ступку для измельчения необходимых в его опытах ингредиентов и тех фантастически душистых специй, которые Уотсон привез с Ближнего Востока. Он пленил ими даже не подверженного чревоугодию Шерлока, и теперь это был его «секретный ингредиент», помогавший ему запихнуть в гениального, но очень худого сыщика хоть какую-то пищу. В отличие от большинства простых смертных, у Шерлока Холмса не было, как таковых, любимых блюд или напитков. Исключение составлял, разве что, Эрл Грей. Причем Джон умудрялся даже его заваривать на порядок лучше всех знакомых Холмса, включая Миссис Хадсон.

Джон, Джон, снова Джон.

Шерлок утомленно вздохнул и заложил руки за голову. Диван жалобно скрипнул – последнее время в их квартиру зачастили с визитами Лестрейд, Майкрофт и некоторые, как говорится, «полезные делу» лица. И все они приземлялись на и без того потрепанный и продавленный диван, так как в любимое кресло Шерлока было разрешено садиться только Джону.

Он доверял ему. Доверял так, как никому другому. Возможно, даже больше, чем себе, и безусловно больше, чем Майкрофту. Причем это чувство крайнего доверия к своему новому соседу зародилось в нем уже в момент их первого рукопожатия.
Шерлок не был склонен к самоанализу. Свои ощущения его заботили куда как меньше, чем анализ внешнего мира с его причинно-следственными связями, которые могли пригодиться в его работе. И потому удивиться такому не свойственному ему проявлению симпатии к незнакомцу (хотя для Шерлока биография любого незнакомца становилась ясна, как божий день, уже через минуту) он просто не подумал.
Расскажи он об этом самому Джону, тот, конечно же, заметил бы, что «так бывает [у обычных людей в обычном мире]» и что «это нормально, Шерлок». И еще смотрел бы на него как на несмышленого ребенка – чуть снисходительно, сочувствующе, и немного виновато. Но уже ничуть не удивленно – Джон очень быстро принял все асоциальные заморочки своего гениального соседа. За что Шерлок был ему благодарен. Не то, что бы его заботила оценка его «человеческих» качеств и проявлений эмоций со стороны окружения – да и окружение ценило его совсем за другое, - но лишние упреки и непонимание жутко раздражали, а, значит, отвлекали от работы.

***
Когда внизу хлопнула входная дверь, Шерлок был занят просмотром RSS-ленты новостей, отчаянно надеясь наткнуться на что-нибудь интересное. Правда, более громкого дела, чем дело Мориарти, ожидать было глупо.
Вместе с Мориарти из его жизни ушел кураж, так внезапно появившийся и заставивший его жаждущую острых ощущений кровь бежать быстрее. Иногда Шерлоку казалось, что лучше бы Гениальный Злодей и вовсе не появлялся в его жизни, не дразнил его своими загадками, не развеивал его смертельную скуку. К хорошему привыкаешь быстро. Пусть даже это "хорошее" для большинства смертных выглядит страшным сном.

Уотсон преодолел семнадцать лестничных ступеней до входа в гостиную и остановился в дверном проеме, устало привалившись к косяку и созерцая идеально прямую спину своего соседа по квартире.
Шерлок оторвался от ноутбука, окинул Джона почти безразличным взглядом и снова уткнулся в монитор. «Почти» выражалось в мимолетном оттенке разочарования и легкой тревоги, как показалось Джону. Но велика была вероятность, что это ему именно показалось.

- Привет, - бросил он Джону чуть запоздало.
- Привет, - откликнулся доктор, вешая куртку на крючок и снимая ботинки, - чем занимался весь день?
- Отвечал на идиотские послания, оставленные на моем сайте, и в который раз убеждался, что подавляющее большинство людей – имбецилы. Вижу, ты провел время куда с большей пользой, - в голосе Шерлока послышалась ирония.
Джон чуть напрягся, хотя, живя с Шерлоком, он уже привык, что от его соседа не ускользнет ни единого шага, как ни старайся.
- Что ты имеешь в виду? – он нарочито отстраненно стал освобождать журнальный столик от кипы бумаг и какого-то хлама, подозрительно пахнущего горелым пластиком.
- И что ты тут без меня делал? - проворчал себе под нос Уотсон, ловя себя на том, что ему все реже хотелось оставлять Шерлока одного.
- Экспериментировал, - послышался меланхоличный ответ. – Могу поздравить тебя с первым интимным контактом с Сарой.
Бряк! – пластиковая аморфность свалилась со стола, когда Джон поперхнулся.
- Откуда..? – нахмурившись, он уставился на сидящего за ноутбуком Шерлока.
Тот лишь ухмыльнулся уголком рта и самодовольно произнес:
- Джон, давай я не буду обращать твое внимание на вопиюще очевидные вещи, которые просто кричат о том, что сегодня у тебя, наконец, был секс с женщиной, которую ты добиваешься вот уже несколько месяцев. Посмотри на себя в зеркало – и все поймешь, - идеально прямая спина даже не собиралась поворачиваться к растерянному и сконфуженному Джону.

«А с какого черта мне чувствовать себя неудобно?!» - возмутился про себя Джон. Он не сделал ничего предосудительного, тем более, он и правда уже давно ждал, когда же Сара, наконец, позволит ему спать не на софе в гостиной, а с ней в одной постели. Но отчего тогда у него сейчас было такое чувство, что он кому-то изменил?..
Раздосадованный от своих же – не понятных ему самому – эмоций, Джон резко смахнул со столика остатки хлама и пошел на кухню делать чай.

- Да, и еще, - спустя минуту окликнул его Шерлок из комнаты, - запах секса ни с чем не спутать.
- Да откуда тебе-то он знаком, - выходя из кухни с горячей кружкой в руках, попытался подколоть Шерлока Джон, но, судя по встретившему его взгляду двух прозрачных, с морозными узорами на радужке, глаз, ему это не удалось.

Шерлок оставил ленту новостей в покое и перебрался в кресло. Как всегда, с ногами и соединенными кончиками пальцев. Джон присел на диван напротив Шерлока, поставив чай на расчищенный столик, и невольно залюбовался этой фирменной позой своего друга. «Все-таки он умеет быть милым», - подумал Джон с какой-то особой теплотой и улыбнулся своим мыслям.

- Что ж, - Шерлок на какое-то время опустил взгляд, рассматривая свои кончики пальцев, - когда ты переезжаешь? – и снова посмотрел на Джона.
- Что, прости? – доктор непонимающе вылупился на своего собеседника. – С чего бы мне переезжать? И куда?
- К Саре. Разве ваш опыт был настолько неудачен, что ты не хотел бы его повторить? – Шерлок будто бы участливо посмотрел на Джона, чуть наклонив голову.
- Да с чего ты вообще… - Джон не сразу нашел, что ответить на эту провокационную и нелепую сентенцию. – Даже если все было..эмм..удачно, как ты сказал, - он постарался придать своему голосу назидательный тон а’ля «да что ты вообще, птенец желторотый, понимаешь», - мне далеко не обязательно переезжать к ней, чтобы..мм..повторить это снова.
- Да неужели? – неопределенно пробормотал Шерлок, вонзившись в Джона взглядом.

Так они просидели где-то с полминуты, после чего Шерлок встал с кресла и скрылся в кухне, гремя своими колбочками и банками с реактивами. Джон остался сидеть на диване с ощущением, что его только что, как минимум, побили тапком и уж точно натыкали носом во что-то нехорошее. А чай так и остался остывать на столике нетронутым…

***
Вечер не мог проистекать в полном молчании. Но и смотреть телевизор у Джона не было никакого желания. Отчего-то чувствуя себя нашкодившим щенком, он решил навестить Шерлока на кухне и заговорить с ним на какую-нибудь отстраненную тему.
Мистер Гениальность стоял, приклеенный к своему микроскопу, с крайне сосредоточенным выражением лица.

- Ты будешь сегодня ужинать? – Джон приблизился почти вплотную, аккуратно тронув за локоть неподвижное изваяние за микроскопом.
- Не отвлекай меня, я занят, - неприветливо процедил сквозь зубы Шерлок.
- Ты весь день не ел, я же знаю, - Джон посмотрел в сторону идеально чистой раковины. Шерлок редко мыл за собой посуду – особенно, когда знал, что это может за него сделать кто-нибудь другой, - а потому принятия пищи у мистера Холмса сегодня еще точно не было.
- Джон! – раздраженно рявкнул Шерлок, на секунду оторвавшись от микроскопа и смерив Джона ледяным взглядом.
Он и правда был занят и не хотел никого обидеть. Но так получалось. Как всегда. И все же Джон, даже если и обиделся, не подал вида. Он лишь улыбнулся и сказал:
- Ты прямо как Кай в замке Снежной Королевы. Ледяной мальчик занят своим холодным делом.

Шерлок непонимающе, чуть раздраженно – ведь в мире действительно было не так много вещей, которых он не знал, а если он чего-то не знал, то, следовательно, они не заслуживали его внимания, - взглянул на Уотсона и, выдержав красноречивую паузу, снова приник к микроскопу, что означало не иначе как «Ну, и?».

- Сказка. Детская сказка. Ганс Христиан Андерсен, - чувствуя себя полным идиотом, проговорил Джон.

По кудрявому затылку сложно было понять реакцию Шерлока: то ли он принял информацию ко вниманию, то ли счел Джона, поясняющего такие общеизвестные вещи, не достойным своей реакции.
Потоптавшись пару секунд в дверном проеме, Уотсон махнул на это дело рукой и вышел из кухни.

Спустя некоторое время он сидел в плюшевом кресле перед телевизором, совершенно позабыв о недавнем коротком разговоре, когда покончивший со своими опытами Шерлок, вытирая руки вафельным полотенцем миссис Хадсон, услужливо предложившей его двум холостякам, которым было не до покупок таких смешных бытовых мелочей, как полотенце на кухню, опустился на диван недалеко от Джона.

- Так что там со снежной королевой? – подал голос гениальный детектив. От Уотсона не укрылось, что свой вопрос Шерлок попытался задать как можно менее заинтересованным тоном, тогда как на самом деле хотел получить вразумительный ответ.

«Да ты шутишь», - улыбнулся своим мыслям Уотсон, даже не повернув головы и лишь ненадолго скосив глаза на своего соседа по квартире. Чему он больше обрадовался, он затруднялся сказать: то ли невероятному открытию – Шерлок Холмс не знает детских сказок, - то ли столь редкому интересу Шерлока к какой-либо теме, затронутой простым смертным Джоном Уотсоном с его куриными мозгами. Так или иначе, Шерлок явно находился сейчас в зависимости от Джона – от информации, который тот мог ему дать или не дать. Пусть ненадолго – решением вопроса вполне мог бы стать интернет. Но было бы грех не воспользоваться поводом для ехидства.

С делано-удивленным видом Джон повернул голову по направлению к дивану, и, будто бы нехотя отвлекаясь от телеэкрана, где показывали очередное глупое донельзя шоу, спросил:
- Ты что, в детстве не читал сказок?
Шерлок с раздражением бросил полотенце на пол, а сам повалился на диван:
- Пустая трата времени. Я предпочитал более полезное чтиво, - он уставился в потолок.
Было заметно, что его потрясывает от чувства неудовлетворенности и нетерпения, но, надо сказать, он держался молодцом, и Джон решил еще немного позлорадствовать.
- И что же ты читал, когда все дети пяти лет читали сказки, а, вундеркинд? – Уотсон весело хохотнул.
- Криминалистические хроники, - взгляд холодных глаз резанул не хуже медицинского скальпеля и снова уперся в потолок.
Джон подавился следующей репликой и упустил свой задор.
- Что сказки могут дать детям? Фикция, упрощенная и без меры приукрашенная модель реальности. Да какая реальность, - Шерлок утомленно закрыл глаза, как делал всегда, когда приходилось объяснять прописные истины невеждам. – Выросшие на сказках дети ждут от мира таких же сказочных чудес и условий, на деле сталкиваясь с куда более прозаичной и, как им кажется, жестокой, реальностью.
- Как им кажется? – Уотсон подпрыгнул в кресле. – То есть ты бы не назвал все то, что нас окружает, жестоким? В особенности, тебя и всех тех, кто находится в твоем окружении? – плохо скрываемое возмущение норовило выплеснуться наружу.
- Жестоким это может казаться лишь глупцам, которые нарисовали себе идеальные условия в своих недалеких умишках, - его оппонент красноречиво постучал себе по макушке, - и теперь испытывают когнитивный диссонанс на ровном месте.
- Ну, знаешь ли, - Уотсон задохнулся возмущением, попытался сказать что-то еще, но передумал, и лишь поглубже уселся в кресло, нахохлившись, как обиженный воробей.

***
С того памятного вечера прошло несколько недель. Джон действительно стал всё чаще ночевать у Сары, ловя себя на досадной мысли: всё катилось к тому, что Шерлок снова оказался прав, хоть и был далек от навыков романтических отношений.
Их взаимопонимание с Сарой крепло с каждым днем. Ключ к нему таился в раздражении, которое Шерлок вызывал в Саре. Каждый раз, когда она оставляла Джона у себя, она радовалась этой маленькой победе, означавшей минимизацию негативного влияния на него этого странного и, безусловно, опасного человека.

И когда однажды за завтраком – надо сказать, что завтраки были всецело в ведении Джона, - она, как бы невзначай, предложила переехать к ней, Джон не удивился. Он был готов к этому предложению, чего нельзя было сказать про сам переезд.
Сведя всё к шутке, - что, конечно же, разочаровало девушку, - он сказал, что она, видимо, не совсем отдает себе отчет в том, как опасно жить с психом-на-стажировке.
После работы он решил вернуться на Бейкер стрит, к Шерлоку, которого не видел уже три дня. Столь длительные расставания были все еще болезненны, и весь день, в перерывах между приемами, Джон старался вылезти в Твиттер, Тумблер или написать своему соседу смску. Шерлок отвечал охотно, хоть и немного отстраненно – он снова занимался какими-то исследованиями, связанными с делом о разграблениях могил на кладбище Ист Финчли.

Вот и сейчас Шерлок, погруженный в глубины своего гениального сознания, лежал на диване, и зашедший в комнату Уотсон готов был поклясться, что слышит, как поворачиваются в голове у сыщика идеально подогнанные, смазанные легкими наркотическими веществами, механизмы.
Доктор невольно залюбовался этим точеным профилем, тонкой, бледной, словно источающей лунное сияние кожей, высокими скулами и аристократическими, идеальными, длинными пальцами, сведенными вместе в коронном жесте.
«Запечатлеть бы его в мраморе», - удивляясь собственным мыслям, подумал Уотсон.

- Джон, - не открывая глаз, подал голос Шерлок, - мне, конечно, льстит твое восхищение, но столь громкие мысли меня отвлекают.
Уотсон вышел из ступора и, смешавшись, пробормотал что-то типа: «Ну и пожалуйста».

Он не рассматривал утреннее предложение Сары всерьез: слишком дорога для него была его нынешняя жизнь, с адреналиновым душем, который Шерлок гарантировал ему самим фактом своего существования. А еще ему нравилось заботиться об этом гении мысли, в быту беспомощном и несобранном. Нравилось просто быть рядом с ним, замечая в Мистере Неприступности такие милые человеческие черты.
Но на этот раз он решил поиграть. Проверить одну теорию и посмотреть на реакцию Шерлока.

- Знаешь, - закинул удочку Уотсон, - Сара предложила мне перебраться к ней.
- Позже, чем я предполагал, - с убийственным спокойствием откликнулся Шерлок.
- И что ты об этом думаешь? – чувствуя себя последним предателем, спросил Джон.
- Ты действительно хочешь знать мое мнение? – Шерлок распахнул свои прозрачные, с расширенными зрачками, глаза. – Тебе не стоит этого делать.

Джон внимательно посмотрел на своего собеседника. Все не могло было быть так просто. А еще в голове пронеслось: «Идиот. Он же себя в могилу сведет этими наркотиками. Да и меня с собой прихватит. Но, черт подери, какие у него глаза…»

- Я жду аргументов, - Уотсон скрестил руки на груди, расплываясь в улыбке.
Но Холмс не спешил его радовать:
- Во-первых, ты никогда раньше не жил продолжительное время с женщиной, - заметил он, а потом поправил себя, поймав протестующий взгляд Джона. – Сестра не в счет. Тебе, безусловно, будет тяжело привыкнуть к постоянному контролю и капризам, свойственным большинству женщин.
Джон снова, было, предпринял попытку возразить, но Шерлок не дал ему раскрыть рта:
- Нет, Сара не исключение. Это очевидно.
Для пущей убедительности своих суждений Шерлок сел на диване и продолжил:
- Во-вторых, я не думаю, что, живя отдельно, ты сможешь принимать столь же активное участие в криминальных расследованиях, как сейчас.
- Может, я и не больно-то хочу, - соврал Уотсон. – Мне не помешала бы спокойная жизнь. Ну, для разнообразия.
Холмс уничтожил его холодным, как стальной клинок, взглядом:
- Вот именно, Джон. Разнообразия. Ты душу готов продать за опасность и адреналин. Для тебя нет ничего ужаснее монотонности. Или ты соскучился по тремору в руке? - он ухмыльнулся настолько обаятельно, что Джон почувствовал некоторую слабость в коленях и начал раздумывать о том, не присесть ли рядом со своим оппонентом.
- Тебе также не удастся пообщаться с уймой занятных личностей, - продолжал Шерлок. – Впрочем, ждать от них чего-то экстраординарного все равно не приходится, но, тем не менее, жизнь становится разнообразнее, - он сделал акцент на последнем слове.
Джон, наконец, нашелся, что ответить на аргументы Шерлока:
- Мориарти вполне можно причислить к экстраординарным личностям, вот только от такого разнообразия я, пожалуй, лучше откажусь, - он попытался улыбнуться как можно менее болезненно.
- Дальше я могу перейти к более тривиальному, - как ни в чем не бывало, продолжил детектив. – Приготовлением блюд дома у Сары занимаешься ты. Как и здесь. Следовательно, особой выгоды в данной области при переезде ты не получаешь.
- О, Шерлок, ради всего святого. Женщины нужны не для того, чтобы…
Ухмылка Шерлока стала вовсе несносной:
- А не ты ли говорил мне, что подружки подкармливают своих молодых людей? У Анджело, - победа и в том пункте явно была за Холмсом, и Джон вздохнул.
- Что до подружек, так я считаю, что ты заслуживаешь более интересного собеседника рядом, чем Сара.
- Например, кого? – Джон ухватился за воображаемую леску. Разговор вошел в нужное русло.
- Например, меня, - Шерлок, кажется, не почувствовал подвоха, на что настала очередь Джона улыбаться.
- Если говорить обо мне, - Шерлок снова улегся на диван, устав от пустого разговора, - то налицо мои неудобства.

«Неужели, он признает?» - закралась шальная надежда в голову доктора. Шерлок, между тем, продолжил:

- Раз: мне сложно выполнять опыты без помощи третьих лиц. Два: кто-то должен приносить нужные мне вещи и набирать смски, когда я не могу этого сделать.
- Если бы ты был не настолько ленив… - Джон напрягся, вдруг осознавая, что слышит не совсем то, на что рассчитывал.
- Я работаю, Джон! – Шерлок возмущенно всплеснул руками. – Назвать меня ленивым – все равно что обвинить гепарда в медлительности. Три: мне одному не потянуть квартплату.
Повисла тишина.
- Все? – тихо спросил кипящий от негодования Джон. – Это все, чего ты лишишься?
- Есть и другие мелочи, но с ними я как-нибудь справился бы, - меланхолично заметил Холмс, снова прикрыв глаза.
- Ты… Ты просто эгоист, - Джон разрывался между желанием врезать этому самовлюбленному гению, лежащему на диване, и совсем бабским, истеричным, желанием уйти, хлопнув дверью.
Он выбрал второе. Уже захлопнув дверь – в этот жест он вложил всю обиду на Холмса, начиная с первого дня их знакомства, - он приоткрыл ее снова и добавил:
- И еще ты ОТВРАТИТЕЛЬНЫЙ актер, - и оставил Шерлока лежать на диване, недоуменно моргая.

Гениальный сыщик не был силен в анализе человеческих эмоций подобного толка, и потому на какое-то время действительно задумался над поведением Джона и состоявшимся между ними разговором. Но дела не ждали, и потому эти мысли он отложил на потом.

***
Уотсон не питал особых надежд на перевоспитание Шерлока. Даже Лестрейд, говоря, что, быть может, в один прекрасный день умопомрачительный Шерлок Холмс станет хорошим парнем, сам не особо в это верил. Вот и Уотсон небезосновательно полагал, что хорошим парнем Холмс станет, разве что, в случае потери памяти. Никаких компромиссов быть не могло: лишись гениальнейший из ныне живущих своего уникального дара при наличии прочих навыков и воспоминаний, он, скорее всего, просто наложил бы на себя руки или какие-либо более колющие предметы. А может, заморил бы себя голодом, чем частенько занимался и в обычной жизни, если Джон его вовремя не подкармливал.

Джон искренне недоумевал: как Шерлок вообще раньше обходился без няньки в его лице? Вовремя не запихнешь в рот сыщику рагу или сэндвич, пока он, не отрываясь и не меняя положения, приникает к своему микроскопу - и пиши пропало. Не оставишь на видном месте безупречно выстиранную одежду - и Мистер Гениальность просто-напросто останется дома, а в случае какого-то по-настоящему заинтриговавшего его дела выйдет, чего доброго, на улицу прямо в халате.

Он действительно – совершенно – не хотел съезжать. До этого вечера. Чего он ждал от Шерлока? Признаний? В чем? В том, что Джон нужен ему? Он получил их. Вот только совсем не в той форме, которую ожидал услышать.
Списать все на бытовые проблемы, даже не упомянув, что Джон для него стал верным другом, помощником, собеседником, в конце концов, - это было чересчур эгоистично даже для Шерлока Холмса. Уотсон в его монологе предстал неким предметом, помогающим в быту. Никаких упоминаний про расследования, никаких человеческих чувств.
И потому Джон действительно обиделся. Так, что решил на какое-то время съехать к Саре. И глупая надежда на то, что Шерлок осознает свою бестактность и сам – в той или иной форме – попросит Джона вернуться, становилась с каждым мгновением все призрачнее.

***
Прошло уже пять дней с тех пор, как Джон, забрав свои немногочисленные вещи, пока Шерлок носился где-то по кладбищам Лондона, уехал жить к Саре. Пять невыносимых дней. И этот был не исключением.

Работая за микроскопом, Шерлок страшно пожалел, что нет никого, кого бы он смог попросить подать ему с холодильника «вот тот образец разлагающейся ткани». Когда он все-таки добрался до него сам, то понял, что должен срочно попросить Молли предоставить ему необходимые данные из морга, но для этого надо было написать смс, а руки были заняты. И, опять же, некого было попросить об этой маленькой помощи.
Дописавшись до Молли, Шерлок, видимо, сумел испортить ей настроение какой-то неосмотрительной фразой. Но он не был знатоком человеческих реакций, и поэтому в очередной раз пожалел, что рядом нет того, кто бы объяснил, в чем дело. Впрочем, Молли все равно выполнила его просьбу…

До вечера Шерлок еще не раз раздосадовано ловил себя на желании окликнуть Джона, которого больше не было рядом. Но действительно ли все сводилось к бытовухе? Ему не хватало не только физической поддержки Уотсона, но и моральной. Просто его присутствия рядом. Стука по клавиатуре из соседней комнаты, сосредоточенного сопения рядом, пока Шерлок ставил опыты, а Джон варил рис. Его немногословности, которая создавала именно ту атмосферу, в которой Шерлоку комфортно думалось, и, в то же время, он чувствовал, что он не один на один со своими мыслями. Джон давал ему самое основное: с ним Шерлок чувствовал, что кому-то он все-таки нужен. И не из-за возможности получить гениальные подсказки и наводки в делах, за которые Лестрейд готов был преклонять колени перед Шерлоком. И не из-за родственной заботы старшего брата о непослушном младшем. А из-за тихих, зачастую далеко не интеллектуальных, вечерних разговоров, понимающих взглядов и колких, но не обидных, шуток. За его незнание практически ни одной сферы жизни «обычных» людей, за его характер.

Еще какое-то время побродив по квартире из угла в угол, Шерлок решил занять себя поиском той сказки, которую упомянул Джон. Прочитав ее, он собирался тут же стереть ненужную информацию со своего «жесткого диска», но ознакомиться – хотя бы в общих чертах – с ней он все-таки решил.

С первой же ссылки Шерлок вышел на текст сказки датского писателя и, с уже заранее заготовленным скепсисом, начал читать. Уже со второй страницы его начало раздражать буквально всё: глупые имена, идеальная и жутчайшим образом упрощенная картина мира, говорящие звери и босая девочка, спешащая на поиски своего друга.
А этот глупый конец, когда вместе со слезами Кай выплакивает осколок Зеркала и шепчет: "Герда! Милая моя Герда!.. Где ты была так долго? Где был я сам?"* - Ну разве не идиотизм?
Шерлок осуждающе цокнул языком. Видимо, Ганс Христиан Андерсен в своем гробу в это время должен был залиться румянцем и покаяться в том, что написал такую глупость - глупость, которая не понравилась Шерлоку Холмсу.

Но, к своему глубочайшему удивлению, перелистнув последнюю страницу, Шерлок не испытал обыкновенного безразличия, испытываемого им по отношению ко всем не достойным его внимания бредням. Таким, как модные книги псевдофилософов современности, мнящих себя Пророками и Глашатаями Истины, или же сводки новостей не-криминального мира. В нем, напротив, осталась какая-то неудовлетворенность. Словно он что-то забыл. Забыл давно и, как ему казалось, навсегда. Но книга разворошила что-то на самом дне жесткого диска в голове у Шерлока. И не только жесткого диска. А - о, ужас - его жесткого сердца. Такого уж ли жесткого?..
Словно кто-то напомнил ему, что и он когда-то был этаким Каем и Снежной Королевой в одном лице – существом и горячей плоти и крови, умеющим радоваться жизни, как все дети, но потом растерявшим это умение, однажды со всей силы вонзив в свое сердце осколок Небесного Зеркала.

И ведь это было правдой…

***
Как бы неправдоподобно это ни звучало, но Шерлок Холмс когда-то умел радоваться мелочам - избитым и слишком «человеческим», примитивным, мелочам. Ему не чужды были улыбки за завтраком в большой вычурной столовой в их семейном особняке на окраине Лондона, редкие, но теплые, объятия матери, которую он еще не считал конченой истеричкой, и он действительно ценил время, проведенное с отцом.
Отец был для маленького Шерлока идеалом. Квинтэссенцией всего, к чему стоило стремиться в жизни. Человеком с железной волей, острым умом, великолепными аналитическими способностями (фамильная черта!) и непостижимым обаянием. Несмотря на то, что он, как и все Холмсы, одним своим умозаключением мог повергнуть собеседника в состояние глубочайшего шока, его невозможно было не обожать. Вот и для 10тилетнего Шерлока – незаурядного и очень милого худенького мальчика с темными шелковыми кудряшками, - отец был всем. Никому и никогда Шерлок не хотел нравиться так, как отцу, и ничьего внимания он не искал так, как искал внимания отца. С самого детства Шерлоку было плевать на общественное мнение – если оно не касалось похвалы в отношении его «личной» науки, - но мнение отца он ценил превыше всего.

И однажды случилось нечто, перевернувшее весь его мир. В тот день все чертовы газеты пестрели заголовками «Несчастный случай с видным политическим деятелем», а к черному входу их особняка подъехали громоздкие мерседесы, похожие на катафалки, и люди, вышедшие из них, долго разговаривали с матерью, пока Шерлоку сказали подняться к себе и не выходить. Майкрофт к тому времени уже учился в Оксфорде и сумел вернуться домой лишь к похоронам.

В момент, когда Шерлок осознал, что случилось – а, надо сказать, осознал это с катастрофической быстротой, и потому умалчивания со стороны матери и неопределенные всхлипы за его спиной казались мальчику самой большой нелепицей, которую можно придумать, - он готов был поклясться, что услышал звук бьющегося стекла – того самого Зеркала, в котором доселе отражался весь его мир, а в центре – рядом с Шерлоком – всегда улыбался отец. Теперь в осколках, которые разлетелись во все стороны, отражались лишь битые воспоминания, боль, обида, да еще желание стать Таким Же. А если не выйдет, если в чем-то он не сможет достигнуть уровня отца – то в чем-то другом он обязан превзойти его! И без того не особо разговорчивый, но, по крайней мере, доселе живой, бодрый мальчик в одночасье превратился в замкнутого интроверта, спешившего занять себя чем угодно, развивать снова и снова свои способности, куда-то бежать, лететь, забивать свою голову головоломками и задачами, лишь бы никогда больше, остановившись на мгновение, не услышать звук бьющегося стекла…

***
Ему снилась метель. Страшная вьюга в холодной ночной мгле. Он шел навстречу обжигающему, впивающемуся в каждую клеточку кожи, ветру, который норовил сорвать с него шарф и пальто, а вместе с ними и кожу. Холод окружал и проникал внутрь, заполняя легкие колотым льдом, застревавшим между ребрами. Где-то в стороне от его пути выли волки, срываясь на безудержные рыдания, и иногда казалось, что это рыдают, умирая в страшных мучениях, люди.
Он брел по колено в снегу, хотя был уверен, что идет по дороге, и идет верно. Внутренний компас, который всегда помогал ему в решении самых запутанных дел, указывал строго на север – к замку Снежной Королевы. Он не помнил, зачем он туда направляется, но знал, что обязан дойти.
И когда впереди замаячили силуэты ледяного гиганта, он узнал в них Замок – как две капли воды похожий на семейный особняк Холмсов, с той только разницей, что стены его были изо льда.

Во сне Шерлок ничему не удивлялся. Так было нужно, и это было правильно. Ветер стих, на прощание одарив странника острым, как бритва, поцелуем. Двери Замка отворились перед ним настежь.
Он осторожно ступил на прозрачный, покрытый тонкими трещинками пол Большого Зала, и позади него захлопнулись ледяные двери с витиеватыми узорами, отдаленно напоминавшими тот древнекитайский шифр, над которым он ломал голову пару месяцев назад. За одной из ледяных крученых колонн – настолько огромных, что обнять их не смог бы и целый отдел Лестрейда, взявшийся за руки, – Шерлоку почудилось какое-то движение. В груди начало неприятно расти беспокойство.

«Уж не за тем ли я здесь?...» - мысли путались, а ноги налились свинцовой тяжестью. Но надо было идти вперед.

Шаг. Еще шаг. Вот и колонна.
Шерлок заглянул за нее и охнул: на полу, раскинув руки, в луже ослепительно алой крови лежал его отец. Настоящее совершенство, недостижимый идеал, вечное светило. Тот, на кого всю свою жизнь он старался быть похожим, но все больше понимал, что ничего у него не выйдет. И все, что оставалось – это преуспеть в той области, которая ему давалась лучше всего – в дедукции – искусстве, науке, деле всей жизни, граничащем с безумием.

- Отец, - Шерлок почувствовал, как к горлу подкатывает комок. – Папа…

Он склонился над бездыханным телом и вгляделся в спокойное, умиротворенное, до боли знакомое и прекрасное лицо. Слезы покатились из глаз неприступного детектива, тут же схватываясь на морозе, и на какое-то мгновение обзор закрыла пелена. А когда Шерлок смахнул льдинки с ресниц, то увидел, что перед ним лежит уже не его отец, а…Джон Уотсон.

В ушах страшным образом зашумело, а потом раздался звук бьющегося стекла.

***
До часу ночи проворочавшись на софе у Сары – сегодня она пожаловалась на головную боль и ушла спать к себе одна, - Джон решил, что больше так продолжаться не может. Он быстро собрался, оставил Саре записку, а сам поймал такси до дома.
Что-то подсказывало ему, что он нужен сейчас там, на Бейкер Стрит.

Взлетев по ступенькам на второй этаж и бесшумно отворив дверь, Джон остановился, прислушиваясь к звукам ночной квартиры. За окном слышался шорох шин редких машин, на кухне колкое «кап-кап» говорило о том, что кто-то не до конца закрыл кран. Из спальни Шерлока слышались приглушенные стенания и бормотания – Шерлоку снились кошмары.

Джон поспешил открыть дверь и зашел в тот самый момент, когда, надрывно вскрикнув и дернувшись на постели, Шерлок, в промокшей насквозь от пота рубашке, резко распахнул глаза.
И впервые за все то время, сколько Джон был знаком с этим удивительным человеком, он увидел, как единственный в мире консультирующий детектив плачет.
И столько горечи, столько обиды и детской искренности было в этих слезах, беззвучно катящихся из кристально-чистых глаз цвета осеннего неба, что у Джона перехватило дыхание. Плюнув на все предрассудки, он притянул Шерлока к себе, крепко обнял и стал губами собирать слезы с его бархатной, почти светящейся кожи на щеках, тихо шепча что-то успокоительное и до боли банальное. В одной из слезинок - он списал это на помутнение своего рассудка - ему даже почудилась маленькая острая льдинка, тут же растаявшая на его языке...

Человек-неприступность, человек-идеальность, человек-гениальность рвано выдохнул, и, крепко стиснув спину склонившегося к нему Джона своими тонкими холодными пальцами, прошептал:

- Джон! Милый мой Джон… Где ты был так долго? Где был я сам?...


* Цитата про "Милую Герду" из главы 7 Снежной Королевы, пер. А.В. Ганзен

Лежит на соо тут