Почему я за эти дни сожрала столько сладкого, сколько за два месяца не ела

– Какая уже по счету? – солнечное личико Мойры показалось в дверном проеме.
Мальчик-который-никогда-не-взрослеет сидел за компьютером в окружении оберток от шоколадных плиток и конфет, увлеченно сражаясь с кем-то на экране.
– Фофьмая, – ответ прозвучал весьма показательно.
Мойра цокнула языком.
Питер с усилием проглотил сладкий ком и произнес внятнее, все еще пялясь в монитор:
– Я понять не могу: как я без этого жил?
– Мальчишки, – досадливо произнесла девочка – совсем как когда-то Вэнди, и скрылась в коридоре.

На весы становиться я отказываюсь, потому что те тонны вафлей, печенья и конфет, которые я была просто ВЫНУЖДЕНА съесть, чтобы не утопиться в депрессивной подавленности, не могли принести ничего хорошего.
Этот долбаный сериал делает что-то нереальное.

читать ли?

Вы знаете еще хоть один такой, из-за которого люди уходят в депру? Мне страшно подумать, если честно, что творится с тинейджерами анти-шипперами по всему свету. Мне-то уже сколько лет - я хотя бы могу сдерживать какие-то свои импульсы. А они?
Весной Гли буквально вытащил меня из тяжелой психологической ямы. Начни я смотреть его сейчас, досмотрев до текущих эпизодов, я бы не приободрилась. Все полученное за предыдущие сезоны было бы сведено на нет, заменившись одними страданиями.
Сериалы плохи тем, что они эмоционально привязывают тебя к герою настолько, что начинаешь уже переживать за него, как за себя/сына/дочь/друга/родственника. С какими-то героями ты можешь проассоциировать себя, с камими-то просто останешься собой, но влюбишься по уши.
За Курта многие из нас переживают, как за своего ребенка или иного крайне близкого человека. И все его неудачи и свалившиеся проблемы страшно ранят.
Я не против Клекса в общем и целом. Я против его мотивации - вынужденной ситуации: из желания удержать уводимого бф и подталкивания на это из желания Блейна соответствовать роли Тони. Возможно, без этого Блейн еще долго бы не посмотрел на котика как на _объект_. В тинейджерстве, если разобраться, это вполне реальная ситуация. И чья бы корова - я сама подходила к вопросу лишения девственности более чем цинично-прагматично. Но Курту-то, как своему родному котику, хочется самого лучшего.
И Финну тоже. А судя по спойлерам, Хадмелов обоих пустят ко дну. Уии, РИП, селф-истим, надежда на лучшее и прочие радости жизни.
Сейчас Курт находится в состоянии, близком к 2х03. Там ситуация была фатальнее, но в сумме проблем у него сейчас набирается тоже немало.
Давайте самоубьем трех персов? Квинн, Финна и Курта. Это же очевидно - сразу станет легче ВСЕМ. Кто-то уйдет прыгать по столам и трахаться с новыми мальчиками, кто-то - петь с этим кем-то на сцене и устремляться к огням большого города, а кто-то останется с ребенком и его биологическим отцом, не боясь козней. От потери Курта всем станет плохо. А о Квинн, к примеру, никто и не вспомнит через месяц-другой. Ну, Арти будет скучать - мы знаем, - и Фэлчаковская Рэйчел нет-нет, да всплакнет. Родителей не берем. Финн тоже мало кому нужен - не будут же скучать по его дарам-радарам и докопучим разговорам?

А Грант фантастичен, бтв ♥ Когда в серии одновременно появятся КК, ГГ, Грофф и Дэм - это будет ovaries explosion, fo' sure.

@темы: Glee, фанатское, колбасофинн, Дианна/Квинн, Грант/Себастиан, Творчество, Депрессия, fanfiction

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Артик по 3x04

Это че это, я умею рисовать? х)))
.кликабельно.

@темы: Glee, фанатское, Фурт, Арты, 3x04, Ринн, Рэйн, Творчество

---

Обзор 3х04

Если честно, ребят, мне давно так не доставляла ни одна серия ) Пересмотрела и тут же захотелось поставить на повтор ))
Причем с утра я зевала и говорила, что она так себе. Потому что первые 10 минут пропустила - канал не работал, и на последних 15 он тоже отрубился. И все, момент настроя на "обожечкиэтопрекрасно и ТАК КАНОНИЧНО" был утерян. А теперь можно насладиться )
Ну что, по полотенчику? ,)

Скриптер.

Скриптер. Али Адлер. Вэлкам. Серия стала дебютом и нового сценариста, и нового персонажа. Не мудрено, что РИБы взяли в штат еще 5 скриптеров - Главный Тролль Всея ТВ и его подруженций снимают AHS, а детище с огромным фандомом и достаточно проработанным миром может теперь жить и в мозгах других людей возьмите нас!!, лишь присматривай (так и представляю, как Мерфи при свете свечи критично морщит нос, просматривая страницы, где-то хмурясь, где-то кивая и манерно взмахивая рукой - "пойдет!").
Максимально канонично. Канонично причем со стороны всех РИБов - и соц. нагрузка Фэлчака, его же любимая тема семейства Хадмелов, и какая-то незадуренность отдельных удачных эпов Брэннана (а также его любимые Шу/Сью, Бриттана и Финн), и - главное! - обалденно канонично-Мерфиевские персы.
Думаю, у них среди пяти новичков был конкурс, и выиграл фанфик скрипт Али )) Аппрув! Начало-конец отличные - а это те аккорды, что запоминаются; в середине много, чуть намешано, но в целом кошерно - не солянка Фэлчака, когда глаза разбегаются. Вышел этакий бургер, который Сью Берту подкинула.

Финн & Рори (Ринн, но я не про пейринг. пока)).

Финн & Рори (Ринн, но я не про пейринг. пока)).
Финн. Мамочки, много Финна *____* Рорьку стоило ввести хотя бы для того, чтобы дать Финну эфирку. Я соскучилась по нравоучительным разговорам медведика, его подозрениям (как он сталкерил Сантану!) и различным ра-дарам. Бесхребетная моя флюгерная скотина, как забавно за тобой наблюдать - ерепенишься, пенишься, сходишь на нет, наращиваешь хребет из кораллов, каждый полип на которых - другие люди, с которыми ты сходился - по плохому ли, по хорошему поводу.

Сразу про будущее: ну прикольно, что заговорили про мастерскую Берта. Прямо сбыча мечт Квинночки. Реакция Финна неоднозначна: во-первых, он явно не ожидал, во-вторых, похоже, это неплохая альтернатива, но все-таки что-то ему не дает ей радоваться (а Кэрол, мне кажется, сказала "если захочешь", скорее, для ободрения, потому что Берт перед этим протянул "Курт поступит в колледж, и ты... эээ.. технически будешь взрослым" - ну тоже, как это? на правду не, но больновато.).

2х04 - Сэма в люди вывели, 3х04 - Рорьку. Слава богу, не через душ )
Финну с его mess in the head очень сейчас надо того самого big big fan, который бы заглядывал ему в рот и в глаза (своими невозможно голубыми аррррщщщ), ждал его совета и поддержки. Режим Биг Бразера к кому-то прикладывать надо! А то на некоторых если начнешь распространять - заерепенятся и руку по локоть откусят. И надо голову привести в порядок. Надеюсь, обожание 15тилетнего подростка из другой страны ему в этом поможет. Надо быть примером! И не только в поцелуях на сцене, которые Рори пересматривал кучу раз (может, он его еще и целоваться научить попросит?))).

Ах, эти глазоньки! "Финн Хадсон" - так, как звал его Курт в первом сезоне. "Финн - это же ирландское имя?" - конечно, да, шладкий! Тебе-то лучше знать )

Дэм пока играет невпопад. И так себе - тот же испуг или обиду с него считать невозможно. Хотя, может, в этом и фишка: такое всепрощение и всепринятие, улыбнулся, не сдал U2 и пошел. Ну видно, видно, что ему еще нет 20ка. Квинночка даже kid'ом назвала )

Ничего, котик, скоро и твой голосочек с отличным диапазоном прилижут, и тебя натаскают. Даррен, вон, прижился же. Вылизали, нат.. нет, не натаскали. Сделали то же, что сделали для тебя: вывернули роль под актера, чтобы особо не играть, - но тоже прием, тоже имеет право на существование.
За счет типажа и обаяния выезжает неплохо. Улыбаться точно хочется. В хоре все так и делают, а уж Рэйчелица что-то совсем распоясалась и зашептала о волшебности своему как-бэ-бойфренду (который почему-то сидит спереди, пялится на Рори, как обычно на Курта, а она при этом сидит внезапно с Блейном, разбивая Клейн ОО).

И уже два соло, душа моя поет с тобой, зелененький Кермит!! омг. Mommy ^!^
А еще здоровая ж ты дура ) Достойная смена )))) Сразу двоим.
Дэм такой же латентный, как Финн: всякий раз подчеркивает, что Damian McGinty is everything but gay, и перс у него совсем не гей (причем твиттнул до серии еще - наперед, знает уже, что упоротые фанатки примутся мусолить Ринн)), а сам живет с Кэмероном и называют друг друга baby )

Рори - очередная ранка в душе Курта Хаммела. Так что о нем.

Курт и Блейн (анти-шиппер, конечно же, детектед).

Курт и Блейн (анти-шиппер, конечно же, детектед). Зайка... как бы... уже почти мертв. У него всю серию вид скисшего кефирчика и глаза на мокром месте. Он реально размазан. Спасибо за трех убитых персов в сезоне: Курта, Квинн и Финна. Вы вообще смотрите, что творите, не заигрывайтесь. А то как-то тревожно.
Всего уже боится: "пап, Сью нас урезала", "пап, я буду менеджером твоей кампании" - "пап, а зачем ты все-таки это затеял". И глаза. Красные. И тихий. В уголочке. Кэрол - пошто ты ТАК схуднула?? ОО и последний раз они так сидели в 1х20. Только тогда подавленным был Финн, а Курт сиял, как начищенный пенни.

Когда Рори перешел на фальцет, все дружно изобразили смайлик "О____о", который и у меня на лице играл, когда я впервые услышала песню. А Курт... в очередной раз проглотил, хотя ему хотелось сделать то же, что Рэйч в прошлом году творила с Саншайн. Раньше это бы закончилось не только нарко-притоном. А теперь мы "командные игроки", а еще нашу гордость, дивность и прочие наши качества замели под плинтус. Я не говорю, что ему нужно было строить козни в этот раз. Но просто... разница налицо. И она не только от взросления. Просто Курта Хаммела уже затоптали все, кто можно. Вон, мюзикл за счет него теперь жив, а роли не видать.

И да, так дико было: Шу - "Спасибо Хаммел-Хадсон хаусхолду и Курту в частности, что они спасли наш мюзикл!". Серьезная тема. А ты, Блейн, хотел что-то сказать? "А? Да! Попрыгаем и чир-апнемся!" (а еще я помацаю, наконец, баб - зря я, что ли, сюда перевелся)). А Рэйн пробивает на мимими, таки )))

Финн и Блейн

Финн и Блейн - шикаааааарне! Рукоплещу! Ты ж моя финолениночка, копытцами только что не бьет ) Столько рожиц делает на терьерчика, хоть понасаждалась мимикой Монтита. Блейни няшен в разговоре с Финном, держит себя. Но мясо не вкусное - поэтому не бросается. Да и не в его это манере. Но, чувак, Финн выражает мнение анти-шипперов: в Далтоне ты, может, и быть шишкой or whatever, но тут, без блейзеров зато с бабочками - have a sit. Тщетно - скачем на столах, забираем соло и танцуем чужих подружек.

Куртчел.

Куртчел. Они сущетсвуют! Искреннее всего у этих двоих получается сраться - привет, первый сезон ) "Что, отфотошопила свою ЧЕЛЮСТЬ?" - ааааааааабля )))) Спасибо, это было прекрасно.

Но на выступлении Рорьки она уже сидит между Клейнами и добивается от Курта улыбки. Все уже хорошо. И в промо к 3х05 все еще лучше - она показывает Курту платье, светясь тысячей улыбок (в самом начале).

Рэйчел было мало. Порадовало это ее невероятно каноничное, после диалога Блиннов!!! А я о щенках!

Пак, Квинн, Шелби.

Пак, Квинн, Шелби. Несмотря на спойлеры, я от концовки эпизода в шоке. Не думала, что они так скоренько до этого дойдут. Ну да, у Пака (и-ро-ке-з О__О дальше еще хуже?) кинк - тётки. Но прям.. прям.. думала, будет больше метаний. И что они будут односторонние. А Шелби настолько разбита и уязвима, что рада участию и.. вот что происходит. Не, ну че... Пак не хочет ее подставлять, evel!Квинн он не слушает, хоть в разрез и не идет, - пусть любит Бэт и будет рядом. Но у него это больше кинково, конечно. Шелби, надеюсь, сильно не будет переживать - чай, не девочка.

Квинн - обоже, за что? Вы ей прописываете такую мотивацию, что хочется всех убить. Снова из разряда планов по захвату мастерской: я всего лишилась, ничего не добьюсь, пусть будет хоть_что-то. Вы с Финником оба себя недооцениваете. Лайма-гуды, блин. Плохая мотивация. Но ты себя убедила, что именно из-за этого ты хочешь ребенка обратно, а не почему-то еще. И уже сама, кажется, почти поверила. Почему почти и почему я не верю в абсолютное злодейство? Была бы совсем циничной сукой - не срывался бы голос, когда она об этом говорила. И еще потому, что в случае тотального злодейства персу некуда развиваться весь сезон. Тупик. А они по-любому заготовили для нее изобретение первосезонного велосипеда, когда она многое переоценит и со всеми помирится. Вот только... в этот раз ее никто не будет поддерживать. Все, кто могут поддержать, - это Пак и Шелби. И вот что она с ними делает, ведомая отчаянием. Грустно (

The Troubletones.

The Troubletones. Шугар *___* Мила, категорически. Совсем наша, РПшная, безобидная и жаждущая просто... друзей. Мерседес вдруг стала всем улыбаться, потому что по всем соскучилась? Ну надо же.

Сантана, wtf?? Салфетка? RLY?? Что это было вообще? По школе за ручку - это нормально - а Брэдстикс - это уже чересчур? А когда у вас было свидание с Финном, вы разве не держались тоже за что только можно? Ох, бэйби, я болею за тебя хотя не верю в Бриттану - за твое счастье. И ты делаешь мне больно своим поведением. Страдалица :*

Бритт просто Бритт. Что она даст школе как президент? Топлесс-дни, мы помним, да. Но ладно. А я рада за их воссоединение с Финном. Сис. Бро. Зайки. Хагсы. Бриттани - первая девушка, перед кем он извиняется.

И да, закалка ВА чувствуется: номера слаженные, не просто разношерстный блуд на сцене. Аппрув! Финн и Шу бдили их из зала. Опять привет, первый сезон. Финни часто с ним советовался. Вот и в 3х05... Но об этом ниже.

И, как подобает - самое вкусное в серии, десерт -

промо к 3х05.

промо к 3х05.
Несмотря на тонны спойлеров, я вижу тут только одно: опять никому не дали XDD Рэйчел с бегающим взглядом: "К тебе?.. Оо Ой." "- Финн ужасен в постели. - Ой" - не убеждает в продвижении финчел-отношений на новый этап. И тогда понятно, почему в первом промо, где они лежат на полу, у Финна, несмотря на наличие Рэйчелки в лифчике рядом, такое деревянное лицо. Просто это разговор уже после того, как снова не дали )))
Вопрос очень правильный - WHY NOW? Когда тебе уже пох на меня, когда мы на чемоданах, что бы я ни доказывал? Почему? Время пришло в гости отправиться? Тоже модель отношений, как у брата в голове, только чуть поциничнее? Жаль меня, заслужил? Рэйч, скажи что просто любишь... Все... Вот и весь ответ.

О Куртчелах в самом начале я уже сказала ^^ Мимими.

Клейн.. Вэйт н си. Пока сцена у шкафчиков убила в конец:
"- Давай поприключаемся"
- (глаза, полные удивления)
"- Ты же хочешь почувствовать всё в этой жизни?"
- (Блейн?? Правда?? Неужели модель отношений в моей голове уже не только моя, и ты сейчас скажешь что-нибудь НОРМАЛЬНОЕ?? И.. кино? Ухаживания? Заберешь меня на край света? Или... секс? Или что? Дайте два!)
"- ГЕЙ-КЛУБ!"
- (БЛЯ)
Не судьба, чо х))

@темы: Glee, фанатское, 3x05, Клейн, Финчел, Куртчел, Кори/Финн, Крис/Курт, Лия/Рэйчел, Марк/Пак, Дэмиан/Рори, 3x04, поискглубинногосмысла, Дианна/Квинн, Идина/Шелби, финолень

---

Скетчи by One in a million

Охтыж ** Заечки ♥
Не особо похожи, но все равно милейшие.

+Финчел

(x)

@темы: Рек, Glee, фанатское, Финчел, Куртчел, Анимэ

---

me me me me me me youuuuuu

Дурные примеры заразительны. Или я, наслушавшись Чи и Оки, тоже попела.
Микрофон за это время лучше, к сожалению, не стал. Да и не распетая. Но.. who cares? Мне полегчало.

У меня просьба: Ока и/или Чи - спойте со мной Happy Days или For Good (первое, видите, уже есть..)? Партию Лейки. Я только Криса уже тяну (распеваться в ломы ващеееее), а у вас получиться может.

@темы: Glee, music, штоэтобыло, me, Куртчел, Крис/Курт, Лия/Рэйчел, Творчество

---

Ринн

Вот это из разряда "сердцу не прикажешь" (
Я ничего не могу с собой поделать, но уже за одну ночь Ринн для меня стал средством достижения Фурта ( Хочется чистоты мотивов, но все дальше и больше выходит схема "Финн, не надо. Ты же это делаешь только из-за него. Так иди." Что за идиотизм, я так хотела новый фанонный пейринг (после того, как Куртчел перешел в канон) (пинает себя, ломая наросшие за ночь коралловые лабиринты).
Ар.
Кстати, на тумблере уже разбирают вариации названия пейринга: Фрори, Фринн, Роринн... Я просто за Ринн. А вы?

“He’s struggling to fit in and gets bullied a lot. He’s just sweet and innocent, a guy who gets pushed around and still has a smile on his face. I’m sure a lot of people can relate to him.”

— Damian, on Rory

@темы: Glee, фанатское, Дэмиан/Рори, Ринн

---

Keep calm and dream of him

Да здравствуют односложные посты с тумблер-картинками.

На это:



...можно реагировать только

так.

так:

@темы: Glee, фанатское, Кори/Финн, Крис/Курт

---

But I did.

Да.
Небеса услышали нас.

@темы: Glee, фанатское, Ст. Берри

---

Старое интервью с Гроффом

PoLtos уже как-то выкладывала, но я снова к нему вернулась.
Одно из лучших интервью с кем бы то ни было ♥ Эвер.
Грофф на его.. ранчо. С лошадками и козами. Одну из коз зовут Лия Мишель, и все они сбегаются кормиться под звуки Спринг Эвэйкеинга ^^
Таю от его говора.

@темы: Glee, video, Джонатан/Джесси

---

Wait and see

Милый, имя тебе - Легион. ©

За нами большая армия, за ними - легион.
Но в голове Творца все куда адекватнее, чем может показаться. И, лепя из массы идиотизма идиотизм для масс, чтобы обеспечить себе безбедную старость, он играючи вкладывает в свои чемоданчики двойные донца. Они не заметны для тех 80%, с которых срубается основной рейтинг, но чудом держат оставшиеся 20%. А еще просто радуют его троллевскую душонку.

Я люблю твой мозг, Райан Мерфи. Но как же ты заебал.

Ничего конкретного. Мы настолько задолбались перетирать лишь накручивающиеся с каждой серией косяки и предпосылки к еще большим косякам, что хочется вытатуировать себе на запястье фразу "Wait and see" и всякий раз, когда захочется возмутиться по поводу грядущего, глядеть на нее, как на план дальнейших действий.

Принято любить первый сезон. И есть за что. Я так скучаю по временам, когда можно было просто ждать новой серии, волнуясь за персонажей, за их линии - просто за сюжет, интересный, хоть местами и закономерно-шаблонный. А не волноваться и БОЯТЬСЯ каждой новой серии, потому что ВДРУГ СОЛЬЮТ перса/линию? Метания-мотыляния, отсутствие логики на поводу у масс. И хочется затормозить четырьмя лапами, упереться в дверную коробку, через которую тебя выносят вместе с мозгом.

Оставь надежду, всякий, Гли смотрящий.
А вообще: wait and see.

@темы: Glee, фанатское, Мерфи - тролль, поискглубинногосмысла, Депрессия

---

Сердце (стихотворение, Фурт)

Что: стихотворение
Название: Сердце
А все-таки о чем: Фурт, пост-канон; POV Курта

Знаешь, когда-то же было море
И чайки-птицы, и грозовые тучи.
И, прощаясь, обещали друг другу,
Что обязательно станем лучше.

>>читать

Без Гудвина справимся, и каждый себе найдет:
Кто-то отвагу, и сердце - кто-то.
Все не находишь, а время идет,
И уже мечтаешь о дороге из изумруда.

Нервы оголенными проводами
Торчат в разные стороны, бьются током.
Ты где-то учишь приемы захвата,
А мне бы поспать хотя бы немного.

Чтобы увидеть твои глаза.
Чтобы оставить в прошлом тревогу,

Что "никогда", "нигде" или "завтра кончится",
Что "why is it never me?"
Ты же приснишься и просто скажешь:
"Я здесь, с тобой" - во вне и внутри.

Мы всегда были "нами",
Кем бы ни были, с кем бы ни были.
Всегда ниточками, мыслями,
Сколько б горя ни выпили, сколько б очков ни выбили.

Я ловил тебя - сам падал в итоге.
Ты подставлял ладони - теплые и большие.
И когда закрываю глаза и вижу только тебя,
Даже в бетонных джунглях воздух становится чище, а улицы - шире.

Ну вот. Я сошел с ума, у меня проблемы:
Я открыл глаза, а ты все еще здесь, со мной.
Улыбаешься своей хитрой улыбкой.
Потянулся, дотронулся - ведь и правда живой.

Мне столько тебе сказать бы надо,
Но я шепчу: "Адрес откуда узнал?"
"Я нашел в себе храбрость, поверишь?
И принес тебе сердце. Ты, кажется, долго его искал?"

@темы: Стихотворения, Glee, Фурт, Творчество, fanfiction

---

РП-сказочки от scops owl

Worship.

Пишет  scops owl:

Страшные совиные сказочки для Блейна Андерсона. Порция вторая. (первая)
Снова огрызки нашей РП.

Сказочка про то, на чем может держаться мир...

Сказочка про то, на чем может держаться мир...

Жила была на свете маленькая ложь. Противненькая такая, гаденькая, никому, естественно, не нравящаяся. Жила да жила, от всех пряталась, а то б порешили ее за всякое старое. Только вот однажды зябким-зябким осенним утром проснулась она и поняла, что тяжела. Во всех смыслах. Думала-думала маленькая-гаденькая ложь, как же это так получилась, не могла ж она ну от того самого, нет, совсем не могла. Вспоминала, что осенние ветра такие, что всем бы существам женского полу и словам женского роду в шерстяных колготках ходить, а лучше еще штаны ватные поверх натягивать. Пока думала да вспоминала ложь, тут и срок подошел – ибо была она мелкая и гадкая, и организм ее воображаемый работал непредсказуемо и отвратительно. Промучилась она ночь как в кошмаре, а утром проснулась – а рядом мир, дадада, целый мир. Лежит, ручками-ножками шевелит и улыбается. И так ей вдруг хорошо стало, даже в первый раз забыла она – что ложь. Нянчилась с миром, растила его – и он рос и вынянчивался, не по часам и по минутам, большой-большой мир с маленькой-маленькой ложью. Он смеялся, плакал, засыпал с ней в обнимку, просыпался по утрам, за волосы дергал, руки целовал, ругался, обижался, из дому на крыльцо выбегал и обратно возвращался. Такой большой, такой настоящий, что она совсем-совсем позабыла, кто сама. И последний стыд потеряла, и захотела его побаловать – и пошла в деревню. Ну, как бы объяснить… В деревне-то никто ничего не забыл. И она, кажется, только «А…» успела сказать, постучавшись в первый дом, как тут ее и порешили за что-то старое, маленькое и гаденькое, вообще ни в чем не разобравшись. Но это еще не грустно, это, вообще-то, справедливо, а потому что нечего было когда-то, и так ей и надо. Грустно то, что далеко в лесу, в маленьком домике, с маленькой дверью подпертой колышком остался большой-большой мир. На недельку так остался, а потом умер от голода и тоски, ну еще он выбраться пробовал, но рухнул и головой больно ударился. А все потому, что так его ложь занянчила, на себе повязала, на себя взвалила, что не стало ее – а сам он ничего и не может. Вот так посидишь, подумаешь, и решишь – что, может, и не стоило в деревню-то ходить… Здравствуй, дружок. Ты не представляешь, как я соскучился.

Подарочная сказочка на окказиональный день рожденья Блейна

Подарочная сказочка на окказиональный день рожденья Блейна. Писалась под другой сюжет, нежели тот, который получился, и даже не для Блейна, но удивительно к месту пришлась и в нынешней ситуации.

Жил-был на свете один не маленький, но не высокий мальчик. Лучше бы, конечно, сказать «человек», чтобы и девочкам было интересно. Но я, дружок с тобой честен – и поэтому без всяких там говорю – мальчик это был, мальчик. И был у него день рожденья. Каждый год случался, в один и тот же день. И такая это была рутина, что прям жуть. Пока однажды не пришел к нему крестный фей, ой, таких красавцев у нас тут пока не было – с еще тлеющей красной мальбориной в зубах и в мятой клетчатой рубашке - и не сказал: вот тебе, милый, на выбор подарки, - и кивнул на два мешка. А в них что-то брыкается, шевелится и голос периодически подает. Что там? – спросил удивленный и обрадованный мальчик. Да так, - ответил фей, сплюнув себе под ноги, - в этом мешке ты, а в том – кое-кто другой, выбирай, кого захочешь. Да зачем мне я, - брякнул мальчик, не подумав, я у себя есть, давай лучше кое-кого. Да пожалуйста, - прокашлял фей и исчез с одним из мешков. И остался наш мальчик жить кое с кем. Неплохо так жили они, вытребовали как-то у фея по почте новый платяной шкаф для кое-кого, стиральную машину и щенка сенбернара. А лет через пять встретил мальчик своего фея на улице. Подурнел тот страшно, зарос, закашлялся. А за спиной у него грязный мешок – тащит он его на себе, тащит. Что там? – спросил мальчик. Да ты это! – огрызнулся фей, - лет 5 уже пытаюсь впарить кому-нибудь, никто не берет! – Ну давай, я заберу. - Да поздно, родной, у тебя кое-кто на два размера отъелся, стиральная машинка в полкомнаты и еще сенбернар, нет у тебя для себя места, брошу я тебя, наверное, тяжелый ты и никому ненужный. И снова исчез, а к вечеру действительно бросил... Слушай, дружок, я тебя никогда ни о чем не просил... Но... ..Но я, честно, могу сказать, я знаю, я знаю, в каком городе, на каком вокзале, под какой лавкой лежит этот мешок…
(И пошли помехи...)

@темы: Рек, Glee, РП, twitter, fanfiction

---

Дайте мне этого мужчину *______*

А после секса он, наверное, такой же мокрый **
И прекрасный.

+ видео и фото

@темы: Glee, music, фанатское, video, Кори/Финн, Bonnie Dune

---

Coldplay - Paradise

Я люблю их.

Пишет  Valery Melodramatic:

Это так трогательно и вдохновляюще :')

@темы: music, video

---

Арты by alphonse-hummel

alphonse-hummel творит прекрасное. сегодня еще что-то натворила.
а мне опять грустнаааааа ТТ

остальное вы уже видели сто пиццот тыщ раз

как же все-таки прекрасно иметь свой стиль...

@темы: Рек, Glee, Арты, Крис/Курт

---

Back to You (Фурт, NC-17, романс, сонгфик, мини)

Название: Back to you
Автор: Black Bride
Пейринг: Фурт; Клейн, Финчел, Рэйн
Жанр: мозгожвачка! романс, сонгфик
Рейтинг: NC-17
Тайминг: где-то явно после 3х05
Размер: 7000+
Предупреждение: Как я скучала, господи. По своей мозгожвачечности, по формам крупнее драаблов. А еще тут есть рейтинг Оо Инджой!

Something always brings me back to you.
It never takes too long.
No matter what I say or do
I'll still feel you here*.
*Sara Bareilles – Gravity

Все это было так банально, что просто смешно. И могло случиться уже тогда, но почему-то случилось именно сейчас. Почти все те же люди, что и в далеком феврале – уже позабытом, как пустой, не интересный ни одному психологу сон.

>>читать

А было ли все это? Было расставание с этими любимыми придурками? Были стройные голоса, сливающиеся в плотную сеть а капелла, где ты был лишь очередной ниточкой на фоне яркого рисунка соло одного, самого заливистого, соловья, для которого сеть была не сетью, а только достойным обрамлением? Были слезы, были приступы паники при виде… ой, а вот это, пожалуй, вспоминать не стоит. Как бы далеко Курт ни шагнул за пределы своего страха, воспоминания были не из приятных. И только мысли о свадьбе, случившейся в одно время с теми событиями, компенсировали тот холод, что липкими лапами забирался за воротник и сворачивался на шее ошейником из мурашек.
Теперь кажется, что и не было ничего. Словно целый год слизала языком лиловая корова. Ни белобрысой макушки рядом со жгучей брюнеткой Лопез, ни толстых линз и уродливых – не менее уродливых, чем у Рэйчел, – юбок на пышных формах музы Пакермана.

Горлышко крутящейся стеклянной бутылки отдавало сильным привкусом дежа вю, разбавленного сменой декораций – на этот раз это был их дом, – и приятной теплой тяжестью макушки Блейна на плече. Ну и… в тот раз очередь до него так и не дошла.
Зато Рэйчел и Блейн уже спели несколько дуэтов, пожирая друг друга глазами ничуть не меньше, чем в прошлый раз.
«Им по роли положено», - однажды возразил Финн на репетиции Вест-Сайда. Прозвучало как-то неубедительно. Особенно в свете затянувшегося поцелуя в одной из сцен. Какой-то внутренний таймер говорил Курту, что все допустимые для сцены сроки уже вышли, но губы двух главных героев все еще соприкасались. Видимо, их внутренние таймеры поломались, а может, его спешил. А вот Финн, если и выглядел озабоченным, то только откладывавшимся обеденным перерывом.

Сегодня он снова пел Битлов. «Two of us». Пел так, как никто не умел их петь, обращая солнечную радость в сквозящую светом тоску. Ни к кому не обращаясь, смотря внутрь себя, периодически прикрывая глаза и растворяясь в каждой строчке.

Two of us riding nowhere
Spending someone's
Hard earned pay
You and me Sunday driving
Not arriving
On our way back home…

Пару раз он скользнул взглядом по Блейну, и тот беззаботно улыбнулся. Финну в этот момент показалось, что Курт выпел – как выпил – строчку про «On our way back home» как-то уж больно разочарованно, с вопросительной интонацией. И то ли сегодня у всех поломались не только таймеры, но и все прочие радары, то ли синхронизация произошла лишь у Курта с Финном, но Хадсон готов был поклясться, что личный оттенок в песне уловил только он.

А вот теперь пришел черед этой дурацкой игры. И когда все жаждут зрелищ и веселья, мнение одного, кого эта игра в прошлый раз почти лишила зыбкой надежды на будущее, – не в счет.
Курт со вздохом раскрутил бутылку и стал гипнотизировать горлышко взглядом. Мироздание не могло сыграть с ним злую шутку и за все «хорошее», что уже подкинуло Курту в жизни, в этот раз обязано было смилостивиться и остановиться на Блейне или хотя бы на «проверенной» Бриттани.
Стекло блеснуло в приглушенном свете напольных ламп, расставленных по подвалу, и остановилось.
– Оу, – Курт неуверенно поднял глаза на обладателя обтянутого потрепанным денимом колена, в которое уперся указующий перст-горлышко судьбы.
Чуть затуманенные алкоголем медовые глаза Финна пару раз моргнули, осознавая произошедшее.
Курт тряхнул головой – все нормально, все можно переиграть.
– Что ж, нам все равно с тобой явно не последний раз это делать по долгу службы, да и это могло случиться еще во время Ромео и Джульетты, если бы кое-кто не повел себя возмутительно непрофессионально, – он подвинулся ближе к центру круга, призывая Рэйчел, сидевшую рядом с Финном, сделать то же.
– Эй, принцесса, так не честно, – возмутилась с другого конца комнаты поборница правды и справедливости Сантана. – Горлышко показало на Хадсона.
Ребята вокруг, кто еще сохранял чувство присутствия, активно закивали.
– А вот и нет, – возразил Курт и попытался незаметно толкнуть бутылку локтем, чтобы наверняка избежать дебатов.
– Я все вижу! – латиноамериканка скрестила руки на груди, подчеркнул свою решительную позицию и воистину выдающиеся формы.
Курт вздохнул.
– Сантана, кому это надо? – он заметил, как Финн чуть нахмурился и поспешил его успокоить: – Не переживай, тебя никто не принуждает, – он встретился глазами с Рэйчел, ища поддержки. – Мы с Рэйчел хорошие друзья, к тому же, начинающие актеры. Она сидит рядом с Финном, поэтому горлышко вполне могло указать на нее – сантиметром больше, сантиметром меньше. К тому же, – он покосился на Блейна, неопределенно улыбающегося рядом, – Блейн не будет ревновать.
– Да Блейн и так не будет ревновать. Правда, бровастик? – Лопез обворожительно улыбнулась, и Блейн с готовностью закивал. Не факт, что в этот момент он отдавал себе отчет в том, с чем соглашается.
Курт страдальчески закатил глаза. Кучка извращенцев, не видать вам зрелищ. Он решил, значит, ре…
– Чувак, все нормально.
Курт моргнул. В хоре завелись чревовещатели, а Финн просто не во время открыл рот?
– Прости, что?
– Все окей. Давай сделаем это, – и подался корпусом вперед, отодвигая ненавистную бутылку. Кому она вообще сдалась, и правда.
– Финн, погоди, не надо, я же знаю, как тебе некомф… – уже в следующую секунду возражение утонуло в захлестнувшей Курта панике. Потому что нет, же! Он же решил по-другому! И не был готов, что Рэйчел его не поддержит (просто не успеет поддержать), а глупый Хадсон пойдет на поводу у сидевших вокруг.
В первое мгновение у Курта перехватило дыхание, но у паники внезапно оказался вкус пива, орешков и почему-то печенья Кэрол, хотя последнего в поле зрения не наблюдалось. Курт посчитал до трех и выдохнул. Оцепенение не спадало.

Четыре-пять – поприкалывались, и хватит.

«Я очень рад за тебя, Финн Хадсон, что медленная, но верная терапия под названием «год под одной крышей с геем», плюс небольшое количество алкоголя творят с тобой такие… толерантные чудеса. Шесть-семь – а вот это уже перебор. Тем более перебор – перехватывать мою верхнюю губу своими мягкими – боже мой, какими мягкими, – губами… Да скажите же уже ему хоть кто-нибудь прекратить! Рэйчел, Блейн, Пакерман, где вы все?!»

– Кхрм.

Да благословен будет… кто? Внезапно Майк. Благослови тебя дух Джексона, внезапно!Майк, да пребудет с тобой вечно танцующая муза… Господи, что за бред.

Когда горячие губы оставили его в покое, Курт, с широко распахнутыми глазами, полными непонимания, – поспешил отклониться назад. Дыхание вернулось, резанув легкие острым лезвием.

Что это было? Шутка? Жестокая шутка. На потеху массам. Да им всем плевать на что-либо, кроме себя и своих проблем! И Финну, стало быть, тоже плевать. Так, посмеяться, доказать всем, что «он окей» со своим гомо-братом. И опустить его вот так, поцеловав при всех, играя в бутылочку. Словно он не значит ничего, словно он не знает, сколько он сам для него знач… ил.

Но стоило Курту с трудом сфокусироваться на сводном брате – и нет, не на его губах, – как внутри все сжалось. Потому что Финн смотрел на него так, словно хотел достучаться. Вколотить в его не привыкшую доверять голову что-то очень важное. И настолько трезвым и ввинчивающимся в самую сердцевину был взгляд этих золотисто-карих глаз, что уже отступившая паника вернулась вновь.
Что же ты делаешь? И… как смеешь смотреть вот так? Сейчас?!

Восемь-девять.

– Я… отойду, – Курт на ватных ногах поднялся с пола и, стараясь выкрасть побольше времени, оттянуть момент, когда станет совсем больно от разматывающихся в голове под воздействием дурацкого пойла мыслей, постарался успеть добежать до ванной, где никто не увидит…
– Курт? С тобой все нормально? – Блейн, убравший, наконец, с лица улыбку, озабоченно посмотрел на него и сжал руку.

«Со мной все отлично. Со мной всегда все отлично, ты разве не привык? Я могу смириться со всем: со вторыми ролями, с ревностью, с безразличием, со слепотой, с насмешками, с предательством. Потому что если кто-то и виноват в моих проблемах, – так это я сам. Значит, не достоин. Значит, так и надо: чтобы больно, чтобы наотмашь, чтобы всегда впустую».

Он снова посмотрел на Финна, и сердце в груди сжалось до размера грецкого ореха, став таким же твердым, не бьющимся.

You and I have memories
Longer than the road that stretches out ahead…*
*The Beatles – Two of Us

Десять-одиннадцать.

– Да, в полном порядке. Мне просто… – Курт мотнул головой и до боли прикусил губу, загоняя в себя подступившие к горлу слезы, – надо в ванную. Скоро вернусь.
Он даже заставил себя сжать его руку в ответ и только после этого пулей вылетел из комнаты. Оставалось надеяться, что это было не слишком похоже на его истерику на выпускном.

Он направился в ванную на втором этаже, а не в прилегающую к подвалу, чтобы избежать лишних вопросов, потому что совсем не был уверен, что сдержится. И точно: стоило захлопнуть за собой дверь и побелевшими, трясущимися пальцами задвинуть щеколду изнутри, как горло нещадно сдавило и слезы хлынули из глаз.
Это все алкоголь. Это только алкоголь.
Курт посмотрел на себя в зеркало.

«Какое же жалкое зрелище ты собой являешь, Курт Хаммел. И правильно, что все с тобой так обращаются, большего ты не заслуживаешь».
А как – так? Что сейчас на него нашло? Что такого он увидел в этих бездонных глазах, ставших на несколько мучительных мгновений порталом в другое время и измерение, что его лодка с названием «Maybe, this time» [я смогу не вспоминать] дала течь? Ведь в этот-то раз все уже должно было быть хорошо. Что он опять себе напридумывал? Теперь, когда уже все позади?

Это было давно. И, как говорят, – неправда. Это было не с ним, не с этим Куртом Хаммелом.
«Конечно, не с этим. Тот Курт Хаммел не сдавался. Он брал и преследовал. Иногда – перегибал палку. Но никогда не шел на попятный. А кто тебя сломал?».
Курт вздрогнул, вспомнив подвал и тот разговор.
Он перерос, пересилил, задвинул так глубоко, что не найдешь. Так, что под прессом настоящего все прошлое стало не более, чем кусочком прессованной бумаги. Одним-единственным листком со списком имен тех людей, что оставили след в сердце. Людей, которых больше нет – совсем или в том смысле, в котором они имели для него значение раньше.
Он же приказал себе перелюбить и не думать. Переварить все, переплавить в то, что даже, как оказалось, важнее – в семью, в уют, в тепло. Окружить заботой – не навязчивой, не той, с какой лез раньше. Ни на чем не настаивая, быть рядом, когда какая-нибудь Рэйчел или очередная Квинн разбивает Финна на кусочки.

And I tell myself to let the story end,
My heart will rest in someone else's hand…

How'm I gonna get over you?
I'll be alright, just not tonight
Someday, oh I wish you'd want me to stay
I'll be alright, just not tonight,
Someday…*
*Sara Bareilles – How I’m Gonna Get Over You

И, стоило отпустить, нашлась и для него сказка. Ну или… незанятая ниша. И он называл это прогрессом. Нашелся такой же, как он сам. Понимающий, приветливый, может, слишком беззаботный и местами не настолько чуткий, как хотелось бы, но… кто идеален?
А для Финна слово «семья» внезапно стало волшебным, открывшим все границы. Теперь он безбоязненно прикасался, смотрел в глаза, лез в душу, конспекты и процесс готовки. Он был теплым, а стал еще теплее, еще ближе, еще уютнее.
И еще болезненнее – если Курт хотя бы на секунду позволял себе выпустить под кожу иголочки заснувших желаний. Обманывать себя приходилось все реже, все с меньшими усилиями.
Глупо было бы врать себе, что Курт совсем остыл. Просто то, что он имел сейчас, без всякого сомнения, было лучшим вариантом. Бойфренды приходят и уходят (хоть все и мечтают о любви до гроба), а семья остается с тобой. Пусть даже и не кровная. И он привязался к Финну заново – иначе, с новой стороны, с новой силой, ничуть не меньшей, чем прежде. Представить свою жизнь без этого наивного, бесхитростного увальня рядом? Смеетесь? И, кажется, это было еще и обоюдно.

You hold me without touch.
You keep me without chains*.

Он никогда его не отпускал. И сам не уходил. Просто теперь качество поменялось.
Наверное. Нет, точно.

«Да, точно. И именно поэтому ты сейчас, как придурок, рыдаешь в ванной».
Никакой выдержки, никаких каменных бастионов – одни карточные домики. Одна банка пива и… его губы, в одночасье вернувшие все, что он знал и чего не знал, хотя и мечтал об этом каждую ночь в течение двух с половиной лет. Вскрывшие все пласты и раскопавшие под ворохом поцелуев других губ и взглядов других глаз запылившийся лист с убористым почерком...
Надо было успокоиться.
Курт прислонился лбом к холодному кафелю и шумно втянул носом воздух. В ушах, как назло, натянутыми струнами звенели строчки одной из тех страдальческих песен, которые брошенные девочки слушают в минуты отчаяния.

You loved me 'cause I'm fragile.
When I thought that I was strong.
But you touch me for a little while
And all my fragile strength is gone*.
*Sara Bareilles – Gravity

– Курт? – в дверь деликатно постучали. А ведь он так хотел побыть один. – Все хорошо? Ты пропал, и я подумал…
– Блейн, я скоро. Прошу тебя, дай мне еще минутку, – Курт не узнал собственного задушенного голоса.
За дверью неуверенно переступили с ноги на ногу.
– Я могу чем-то помочь? Если это из-за того, что тебя заставили играть, хотя ты не хотел…
– Просто уйди. Пожалуйста.
«Удивительная догадливость, – Курт с трудом сдержался, чтобы не сказать этого вслух. – Только развернутый ответ о причинах тебя едва ли удовлетворит».
Андерсона не нужно было просить дважды. В таких ситуациях он, к счастью, был деликатен. В отличие от…
– Курт! Блейн, отойди.
– Он просил не беспо…
– Курт, это я.
«Спасибо, кэп». Юноша сжал края раковины так, что хрустнули костяшки.
– Финн, не будь упрямым, я же сказал, он не пустит.
Очевидно, Блейн с его доводами не мог стать преградой на пути широкоплечего квотербека.
– Финн, это невежливо. Нужно уважать чужое пространство.
И вот о ком это он только что сказал? О Курте, склонившимся над раковиной, или о себе, кого только что беспардонно отодвинули могучей лапой?
– Курт? – уже намного тише, но ближе.

Двенадцать-тринадцать.

Звук отодвигающейся задвижки – вот и все приглашение.
Лицо Андерсона в этот момент надо было видеть. Финн даже не смог сдержать ухмылки, проскальзывая мимо него в приоткрытую дверь.

Во все еще алкогольной, но стремительно трезвеющей голове ошарашенного Блейна начала складываться мозайка. Никто и никогда напрямую не рассказывал ему о сложностях взаимоотношений его бойфренда со сводным братом. Но по случайно оброненным фразам, по многозначительным взглядам, которые товарищи по хору кидали то на Финна, то на Курта, когда предавались воспоминаниям о делах давно минувших дней (скажем, первом выступлении с песней Гаги, борьбе Рэйчел за внимание Финна в 10ом классе, когда ей в этом мешал-помогал Курт), можно было заподозрить, что эти двое что-то пережили вместе.
Но Курт никогда не рассказывал сам. А Блейн никогда не спрашивал: у него было железное правило не лезть в душу к человеку, пока тот сам не будет к этому готов. Пока он не доверится настолько, чтобы пустить тебя.

«В душу, как же, – Блейн грустно улыбнулся, разворачиваясь на каблуках и спеша покинуть коридор. – Ты в ванную-то меня не пустил».

Он же любил его. Любил и восхищался.
Восхищался его силой воли, его смелостью. Сам он сбежал, не дожидаясь наступления того ада, через который прошел Хаммел. А его храбрый Курт нашел в себе силы вернуться. И ему рядом с ним тоже захотелось попробовать перебороть свой страх.
Восхищался его легкостью: как он прощал, как забывал, как находил в ситуациях возможность порадоваться. «Всегда зиг, когда ждешь заг». Блейн думал, Курт не на шутку обидится, если роль Тони достанется не ему, а его бойфренду – новичку, да еще и младше на год. Но нет: через пару дней его ждал приятный сюрприз – Курт искренне за него радовался и подбадривал. Он был идеальным бойфрендом и другом. Он простил даже Рэйчел, на которую за ее вступление в предвыборную гонку можно было бы разозлиться раз и навсегда. Хотя на Рэйчел невозможно злиться – она слишком милая, и он чувствовал с ней некую родственность. Он искренне завидовал их с Куртом планам уехать в Нью-Йорк вместе. Ему до этого оставался еще целый год…
Их отношения были сказочными: трепетными, романтичными, идеальными. Его устраивало абсолютно все. Особенно с недавних пор, когда они вышли на новый уровень. Хотя держаться за руки и смотреть на милого, трогательного, забавного Курта само по себе уже было восхитительно, но они были вместе уже полгода, и… разве секс – не закономерное продолжение идеальных отношений? После того случая в машине он боялся, что Курт закроется, но он снова сделал «зиг».
Чаще всего ему казалось, что у них в паре полное взаимопонимание. И лишь иногда в глазах его любимого мелькали не совсем понятные ему эмоции: обида или разочарование, тоска или досада, а иногда казалось, что он ненадолго выпадал из этой реальности, переносясь мыслями далеко-далеко. И все это – абсолютно без видимых причин. Но, стоило Блейну накрыть его нежную руку своей, Курт снова начинал улыбаться – мягко приподнимая уголки рта, словно светясь изнутри.
Блейн был рад делиться с Куртом своими планами на будущее, рассказами о прошлом, достижениями настоящего. И ему было радостно, когда Курт делился кусочками своей жизни. Правда, делал он это не очень охотно, но Блейн и не настаивал. Курт вообще был достаточно закрытым человеком, так зачем доставлять ему лишний дискомфорт? К тому же, любое напряжение можно было снять песней. И это было прекрасно.

И вот теперь – снова эти непонятные реакции, нежданные слезы и какие-то обиды. Он не доверяет ему? Или доверяет, но все же меньше, чем брату?
Курт просто на все слишком остро реагировал. В свете того, что на репетициях Вест-Сайдской истории Блейну теперь частенько приходилось целоваться с Рэйчел – он не испытывал по этому поводу никакого негатива, скорее, это было забавно, – он стал легче относиться к поцелуям. И в любой другой ситуации Блейн бы действительно не понял, с чего Курт вообще так отреагировал на дурацкую игру. Это же прикольно, что Финн изжил в себе последние следовые остатки гомофобии! В любой другой ситуации. Но не сейчас. Сейчас на уровне солнечного сплетения у Блейна зародилось противное чувство беспокойства – словно мерзкий маленький паучок щекотал его изнутри своими тоненькими лапками.

Когда он вернулся в подвал, из стерео-системы лилось что-то заунывно-лиричное, и Блейн поспешил переключить трек, да так и завис с пультом управления в руке. Мозайка сложилась.

And now I miss everything
About you
I can't believe I still want you
After all the things we've
Been through
I miss everything about you
Without you.*
*Colbie Caillat – I Never Told You

Среди сидящих на полу ребят он нашел Рэйчел и, подсев со спины, задал на ухо один-единственный волнующий его вопрос:
– Он любил его?
Рэйчел отклонилась к нему на плечо, запустила маленькие пальчики в тугие кудряшки и заулыбалась:
– Знаешь, иногда мне кажется, что до сих пор любит. Его не поймешь.

Внутри похолодело и стало как-то скользко.
Словно тебе уже давно рассказали анекдот, смысл которого ты понял только сейчас, и смеяться уже глупо. Да и не смешной он ни капли. Скорее, грустный, как странные сказки, которые включают иногда по Уэстервилльскому радио.

Жил да был в одном забытом богом городишке мальчик-гей. Как-то так вышло, что влюбился этот мальчик в натурала. И так хотел он быть счастливым, что делал все мыслимое и немыслимое, лишь бы быть со своим счастьем. И перестарался. Они даже стали жить вместе, вот только причина была неожиданная: их родители поженились, а они стали братьями. Вот такое, дружок, чувство юмора у этого мира. Ну а сказочке конец.

Только чувствовал Блейн: есть в этой сказочке какой-то изъян. Какая-то хромая логика, словно не довели в ней что-то до конца.
И только сейчас понял, что именно.

***

– Зачем?! Просто скажи: ЗАЧЕМ ты это сделал? – глаза Курта сверкали яростью и отчаянием, кулаки отчаянно сжались.
«Вот только посмей сказать, что это была игра», – говорил его взгляд, и Финн даже не стал пытаться. Да он и не хотел.
В тесной ванной слишком мало места для двоих, если один из них – колонча-футболист. Финну ничего не оставалось, как обнять Курта, притянув близко-близко, и, зарывшись в душистую макушку носом, прошептать, надеясь на то, что его поймут:
– Прости, я не должен был этого делать… – тело в руках дернулось и уперлось кулаками в грудь, пытаясь вырваться, – сейчас. Я должен был сделать это раньше.

Курт всхлипнул и замер, переваривая услышанное, пробуя слова на языке.
Первым и самым ярким желанием было ударить. Как он только посмел?! Забавно: еще десять минут назад он сомневался и не верил в то, что прочитал во взгляде квотербека. А сейчас уже злится и находит поводы высказать ему все, что думает. За все годы, когда не мог произнести ни звука. Внутри клокотала и пузырилась, переливаясь через край, чистая злость и обида, замешенная на густом вареве из нетерпения и восторга – неужели все это взаправду?
Курт зажмурился. «Какой же ты идиот, Курт Хаммел. Как быстро ты готов отбросить все, что нажил таким трудом, потерять свое хрупкое равновесие ради чего-то непонятного, непроверенного, ненадежного. И кто тебе вообще сказал, что тебе что-то предлагают в обмен на твои слезы и глупое, глупое сердце?»

– Финн, ответь мне, – он с силой высвободился из объятий и, до боли сведя брови и заглядывая в мать-вашу-к-черту-все-о-чем-я-вообще-думаю-самые-родные-на-свете глаза. – Как давно?
Повисла пугающая своей насыщенностью тишина. В ней было больше смысла, чем во всех сказанных до настоящего момента словах.
– Мне кажется, с того момента… – Финн замялся.

Он проговаривал про себя возможные вопросы и ответы уже сотню раз. Трясся, сдавался, брал с себя слово не делать глупостей и забирал его вновь, решая раз за разом все тверже, что дальше тянуть уже некуда: либо пан – либо пропал.

– Когда Берт выгнал меня после… – он опустил взгляд в пол, но уже в следующий же момент снова поднял виноватые глаза на Курта, – того случая в подвале. Когда я понял, что сказал. И насколько это было несправедливо.
– То есть ты, – идеально отшлифованный ноготь юноши уперся в грудь квотербеку, – утверждаешь, что причиной всего (чего всего? а, не важно, логика явно хромала и сдавалась под напором нахлынувших эмоций) стала… жалость ко мне? – он с трудом подавил в себе возмущение: нужно выслушать, нужно подождать.
Но его глаза уже прожгли в Финне дырку.
– Нет, не жалость, конечно, – поспешил заверить его Финн, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля.
Он не был готов к таким вопросам. В его голове они всегда звучали по-другому и более миролюбиво.
– Просто я понял, что весь мой страх перед тобой объяснялся лишь тем, что я… боялся поверить…
– Избавь меня от этой банальщины, ради всего святого, – холодно выдохнул Курт. – Это так… предсказуемо, Финн, – он разочарованно покачал головой.

Слезы уже давно высохли, в глазах пылал огонь праведной инквизиции, и лишь распухшие от слез, искусанные губы выдавали его крайне неспокойное состояние. И, черт возьми, как же хотелось поцеловать их в этот момент.
Курт поймал на себе взгляд Финна и отступил на два шага назад, спиной открывая дверь.
– Даже не думай.
В следующее мгновение его уже не было не только в ванной, но и на этаже, а Финн остался в растерянности стоять посреди холодного кафеля, увидевшего сейчас одну из самых странных сцен, случавшихся в этом доме. Со стороны другого вопроса, кроме как «что это было?», даже не возникало. Но глаза этих двух и то, что они несли за плечами, говорили лучше любых слов.

You and I have memories
Longer than the road that stretches out ahead

Two of us wearing raincoats
Standing solo
In the sun
You and me chasing paper
Getting nowhere
On our way back home
We're on our way home
We're on our way home
We're going home.*
*The Beatles – Two of Us

На что он надеялся? Что его не оттолкнут? Что тут же поймут-простят-примут, как заблудшего сына? После всего, что он сделал? Нет, хуже – после всего, чего он НЕ сделал из того, что должен был давным-давно? Глупо…
Но он понял. Хотя бы понял – и это главное. Действительно: ведь именно ради этого все и затевалось. Точнее, совсем не затевалось – ведь кто знал, как повернет сегодняшний вечер, – а бутылочка просто очень удачно вписалась в возможный сценарий…

Финн редко что-либо планировал заранее. Но это была уникальная ситуация. Она требовала подготовки и тщательного разбора.
Живя с Куртом под одной крышей уже год, общаясь с ним два, он перестал замечать, как много дает ему общение с ним. Курт всегда был где-то рядом, помогая специально, целенаправленно, или же просто создавая неповторимую атмосферу уюта в кругу семьи и Финна в частности. Приходил ли ты после тренировки, выжатый, как лимон, или после очередной ссоры с Рэйчел, с кашей вместо мозга от ее бесконечных противоречий («Уйди из команды! – Останься в команде!», «Брось меня! – Никогда не бросай меня», «Позаботься о себе! – Не будь эгоистом!») – дома тебя всегда ждал манящий аромат еще не остывших маффинов или шоколадного печенья, суфле или еще какой вкусной бредятины, которую готовил Курт. Он и сам пах вкусно. После этого и вообще. И иногда даже было интересно, какой же он на вкус… Должно быть, тоже потрясающий.

И вот когда начались такие «иногда», Финн, поначалу испугавшийся за свою вменяемость (переобщался с отцами Рэйчел, ну точно!), попытался осторожно, чтобы самому не перепугаться до смерти, отмотать события назад во времени и прислушаться к своим ощущениям… Получилось не сразу. Попытки с десятой. Потому что всякий раз натыкаясь на признаки чего-то… подозрительного в своих воспоминаниях, он прятал голову в песок, как заправский страус (хотя должен был быть образцовым американским оленем).
Мир был поделен на два полушария: уютное, безопасное, где есть семья и понимание, и внешний мир, мало тебя касающийся, если ты только ему чего-то не должен, где нет ничего для тебя, за что хотелось бы держаться. Жизнь, как оказалось, тоже была поделена на две части: до того, как у него появилась эта самая семья, и после. Но отправная точка датировалась даже не свадьбой, а моментом, когда в его жизни появился Курт Хаммел. Из-за которого все и случилось. Вообще все.
Случилась счастливая мама, переосознание того, что по-настоящему важно – счастья близких людей. Случилась переоценка «друзей» из футбольной команды, которые были такими же придурками, каким раньше был и он сам, помогая зашвыривать местных лузеров в помойки. Многие из этих лузеров, как оказалось, стоили больше всей команды вместе взятой. Случился хор. Не только из-за Курта, но в том числе и из-за него, потому что он был его частичкой – одной из самых значимых. Случилось поверить в себя и в тех, кто рядом. Поверить в то, что кому-то бывает не все равно, когда у тебя все летит к чертям. И что люди на самом деле умеют прощать, если любят. Случалось извиняться – не автоматически оправдываться, как это было с девчонками, лишь бы не ныли или дали себя поцеловать, а искренне хотеть все исправить. Да и что греха таить, случился… занятный опыт стоять посреди школьного коридора в платье из красной резиновой шторы.
Он не сделал слишком многого, но сделал столько и столько почувствовал в этой маленькой жизни, где был Курт, – а еще был уверен, что впереди почувствует не меньше, – что невольно пришел к выводу: Курт для него – один из самых значимых и любимых людей в этом мире. После мамы. И, наверное, даже перед Рэйчел.

В последнем он убедился, когда понял, что Рэйчел на него абсолютно все равно. Финн для нее – не более чем балласт, с которым она встречается по инерции и отчасти из жалости. Она могла бы встречаться сейчас с кем угодно или не встречаться ни с кем вовсе – все равно все ее мысли занимала лишь подготовка к поступлению и ее Большие Планы на Будещее. Она согласилась на эти формальные отношения, потому что аргументов против не нашлось. Финн сам знал, на что шел, она заранее поставила его перед фактом: моя единственная любовь – Бродвей. И поэтому качать какие бы то ни было права глупо. Он и не качал, глотая все ее фразы про будущее, в котором для него не было места. Была Она, Сцена и Огни Большого Города. Курт в этой картине был неотъемлемым элементом поддержки. Они идеально друг друга понимали: понимали амбиции друг друга и желание выбраться из этого болота. Никаких иллюзий. Просто удобно и в достаточной степени комфортно.
Наверное, все это имело право на существование: и такие «отношения», и такая «дружба». Вот только Финн всегда мечтал о чем-то другом. Надеялся, что настоящее все-таки существует. Не расчетливое, не компромиссное, а настоящее. Как когда мама целует Берта в макушку, поставив перед ним тарелку со шкворчащей яичницей с беконом. Или как когда широко распахнутые зеленые глаза смотрят прямо внутрь тебя, а губы шепчут: "I honestly love you".

Вот на этом-то самом месте Финн обычно вис и не хотел больше ни о чем думать. Хотелось отмотать пленку и поставить на паузу, навсегда оставшись в тех днях, когда он рассказывал Курту о своих переживаниях, а его посвящали в свои тайны и желания, пускали в душу.
Он же видел: Курт больше ни с кем так себя не вел. С Блейном у них были те приторно-романтичные отношения, когда вся красота плавает на поверхности, но глубже никто не ныряет. Но не потому, что не нуждается или боится, а потому, что не чувствует в глубине ничего, что могло бы заинтересовать. Блейн – в силу своего легкого характера (ему вполне хватало), Курт – в силу недоверия к людям вообще. И Финн знал: он в свое время приложил к этому руку. И это нужно было исправить.

Еще одним звоночком стал момент, когда Финн поймал себя на тотальном спокойствии при виде поцелуя Тони и Марии на сцене. Когда-то он был готов спустить три шкуры с Джесси за одно присутствие рядом с Рэйчел, от появления Пакермана рядом с его девушкой – хотя он знал, что Пак больше его не предаст, – все равно вставала дыбом шерсть. Когда-то. А теперь – нет. Никто не спорил: отчасти безопасность обеспечивалась ориентацией Андерсона (хотя периодически Финн ставил ее под вопрос, особенно, когда Сантана нарезала вокруг брюнета круги – один другого уже). Но… здесь было замешено и другое. Ответное безразличие, к которому, в конце концов, приучила его Рэйчел.
И совсем другая реакция возникала у Финна, когда он видел, как с Блейном целуется Курт. Он мгновенно закипал и старался поскорее отвести взгляд. Кто-то списывал это на его скрытую гомофобию, но сам он прекрасно понимал, что дело не в этом.

Сначала он решил, что это всего лишь собственничество: ты любил меня когда-то, теперь ты не можешь любить еще кого-то. Но, начнем с того, что такое ты все равно не будешь испытывать к сторонним людям. А продолжим тем, что в случае с другими людьми, о своих правах на которых тебе хочется заявить таким образом, всякий раз при виде поцелуя их со своим бойфрендом ты не будешь хотеть оттащить этого игрушечного бойфренда за шкирку, а самому поцеловать человека так, чтобы он и думать забыл о ком-то еще. Сделать его счастливым. Искупить свою вину и вину всех, кто когда-либо делал ему больно. И остаться рядом любой ценой. Навсегда.

Чтобы прийти к конечному выводу, Финну пришлось задать себе еще один вопрос: ты бы хотел, чтобы Курт все еще тебя любил? И, получив, наконец, ответ, он решил проверить, а осталось ли у Курта к нему хоть что-то. Для себя он решил, что даже в случае, если станет ясно: все прошло, – ничего не изменится. Он все равно будет рядом. Поддержкой – когда никто не поддерживает. Жилеткой – когда никто не видит его слез. Тем, кому Курт сможет всегда довериться.

И вот пришла пора этой вечеринки – отличной возможности попытаться что-то сделать или доказать.
И получилось. Сказать, донести хотя бы часть. Но Курт среагировал как всегда противоречиво. Он был готов поклясться, что, впуская Финна в ванную, Курт сдался с неким облегчением. И то, что он плакал за минуту до этого, тоже говорило о том, что его все еще волновало отношение Финна.
А теперь Финн стоял перед зеркалом и не знал, как быть дальше. Возвращаться в подвал и до конца вечера гипнотизировать – или, наоборот, избегать Курта не хотелось. Как и дежурно отвечать на вопрос «Всё нормально?», ловя на них двоих любопытные взгляды.


Его рассуждения прервал громкий хохот Мерседес в прихожей и визги Рэйчел. Финн вышел из ванной и остановился наверху лестницы. Ребята собирались. То ли проявили чувство такта, то ли просто…
– Уже поздно, нам пора, – пояснил Майк, сдержанно улыбнувшись Финну и как-то особенно внимательно посмотрев ему в глаза.
Хадсон благодарно кивнул.
В стороне ото всех, скрестив руки на груди, стоял Курт с делано-отстраненным видом. Когда к нему подошла прощаться-обниматься Рэйчел, он единственный раз улыбнулся уголками губ, обнимая ее в ответ. Неуверенно шагнул к нему и Блейн, но Курт как-то сдавленно выдохнул и, проговорив что-то типа «Прости, давай потом», – отступил на шаг назад. Блейн, явно борющийся с подкатившей к горлу обидой, кивнул и не стал настаивать. Они с Рэйчел, держащей его под руку, покинули дом последними.

Когда прихожая опустела, на несколько мучительно долгих секунд в воздухе разлилась напряженная тишина. Финн боялся пошевелиться. Курт закатил глаза: с этим ходячим недоразумением в молчанку можно было играть до следующего утра. Он поднялся по лестнице и, безапелляционно схватив Финна за руку, потащил в свою комнату.
– Надо поговорить.
– Угу, – поспешил повиноваться квотербек.

За окном давно стемнело, и в комнате стоял полумрак, разбавляемый лишь светом ночника на прикроватном столике.
Курт сел на кровать и, склонив голову на бок, какое-то время критично изучал Финна, после чего взглядом указал на место рядом с собой. Хадсон поколебался какое-то время и все-таки, на свой страх и риск, приземлился.
Курт взглянул на него испытывающее.
– Это точно не было шуткой, Финн? Глупой шуткой, каким-нибудь пари или просто желанием показать, что ты больше не гомофоб?
– Я никогда им и не был.
– О, ради Гаги.
Финн закусил губу и виновато шмыгнул носом.
– Не было это шуткой. Я правда хотел это сделать. Чтобы ты … – он замялся, и Курт приподнял бровь, – понял.
– Понял что, Финн? Может, ты и обладаешь невероятной интуицией Хадсонов, вот только я предпочитаю ясность в высказываниях.
Финн шумно вздохнул. Это было сложнее, чем казалось. Может, просто алкоголь начинал выветриваться из крови, забирая с собой храбрость.
Курт напряженно следил за внутренней борьбой Финна, отчаянно подыскивающего слова. Это было даже забавно – так он хмурился и порывался что-то сказать, но тут же прикусывал язык. Боялся сказать не так, но все же очень хотел.

«Это абсолютно невероятно, а я, должно быть, валяюсь с белой горячкой после вечеринки – так и знал, что Пак притащил паленое пойло! – но, кажется, он действительно искренен», – Курт снова и снова пробегал взглядом по профилю Финна, смотрел, как играют на щеках паутинки из мягкого света, забираются между каштановыми прядками, отражаются в тягуче-медовых глазах.
«Помочь ему (себе)? Возможно, я опять все не так понял, и выйдет глупо, но рискнуть стоит».
– Может, так будет легче? – и накрыл руку Финна своей.
Она была теплой и чуть шершавой. Такой надежной и приятной. За которую хочется держаться, как за островок спокойствия и прочности посреди зыбучих песков изменчивого мира. Курт не сдержал улыбки, когда Финн облегченно выдохнул и благодарно на него посмотрел.
– Курт, я… – он покачал головой. – Без тебя не было бы и половины того, что у меня есть, – он опустил взгляд на их руки. – А вообще вру, – Курт чуть напрягся. – Ничего бы не было. Или почти ничего. Ты всегда значил для меня очень много. Очень. Я уже говорил, ну, тогда, на свадьбе, что ты, как никто другой, показал мне, что значит быть мужчиной. Что значит быть человеком. Другом, товарищем, братом. Ты потрясающий, Курт, – он перевернул руку ладонью вверх и сжал нежную ладошку Курта. – И я знаю, что ничего не хочу больше, чем твоего счастья. И прости меня, но… – уголок его рта приподнялся в фирменной улыбке, – я хочу лично проконтролировать и убедиться в том, что ты счастлив. Я всегда буду рядом.

Когда он, наконец, поднял взгляд, глаза Курта блестели – и не только из-за бликов лампы. Он был настолько прекрасен в этот момент, что у Финна внутри дернулся и взорвался напряженный шарик, разлетевшись в груди на тысячи маленьких конфетти. Слабый, сильный, хрупкий, храбрый, уязвимый, несгибаемый, уникальный… Близкий, родной, любимый.
Он сам еще не понял, что делает, но через секунду уже целовал сладкие, теплые, желанные губы. Курт быстро перехватил инициативу и сам скользнул длинным язычком в его рот. Финн удивленно выдохнул и с трудом сдержал стон, когда острый кончик дразняще обвел его губы.
Свободная рука Курта скользнула ему на шею, притягивая ближе, словно боясь уже в следующий момент упустить, потерять снова. Час назад, в подвале, Финн не успел по-настоящему распробовать их поцелуй – слишком мало времени, слишком напряженная ситуация, слишком громко стучала кровь в висках. А сейчас губы Курта пульсировали, с каждой секундой становясь все горячее, настойчивее, целуя то жестко, отрывисто, захватывая неродившиеся стоны, невыраженные мысли и каждый выдох, то нежно, сладко, еле касаясь, сводя с ума своей осторожностью. Он играл, дразнил, притягивал и тут же отталкивал. Таких острых ощущений, такого чистого, взрывного желания Финн не испытывал с того первого «серьезного» свидания с Квинн, когда они впервые целовались дольше одной минуты.

Прошло несколько минут, а может быть, мини-вечность, прежде чем они смогли оторваться друг от друга. Дышалось с трудом, и, срываясь с привычной орбиты, кружился мир внутри и снаружи.
– И что мы будем делать дальше? – задал вопрос Курт.
Финн рассеянно посмотрел на подушки, и юноша рассмеялся, проследив за его взглядом.
– Я спрашиваю не про настоящий момент.
– А, – Финн улыбнулся, а уши, и без того красные, запылали еще сильнее. – Вообще?
Вопрос был серьезным и требовал обсуждения. Но взывать сейчас к здравому смыслу было глупо. И все же попытаться стоило.
– Вообще, – Курт игриво пробежал пальцами от затылка Финна к открытым в вороте рубашки ключицам, и тело тут же прошил электрический разряд.
– Вообще – забрать тебя себе и никогда не отпускать, – Финн перехватил его руку и, поднеся к губам, поцеловал кончики пальцев.
«А начать прямо сейчас на этой кровати», – нахально пискнуло в мозгу.
– Но как же Рэйчел и Блейн? – Курт сам не верил, что говорит это сейчас. Сейчас, когда он, наконец, дождался того, во что перестал верить давным-давно.
Финн покачал головой, заглядывая в глаза.
– Рэйчел и Блейн тут ни при чем. Это не о них, – мягкие губы коснулись запястья. – Они и так привыкли, что все всегда вертится вокруг них и дается просто и легко. И вот сейчас – это их не касается. Это касается нас.
Курт согласно кивнул, не в силах возразить. Не сейчас. Позже. Они обязательно все обсудят и к чему-нибудь придут. Все прояснится. Но… потом, – он словно оправдывал сам себя, зная, что никаких оправданий быть не может.

Финн отвел его руку назад, подаваясь навстречу, и приник губами к бьющейся на шее жилке. Курт всхлипнул и, обеими руками зарывшись ему в волосы, изо всех сил потянул большого, горячего квотербека на себя, укладываясь на спину. Тот скользнул широкой ладонью под острые лопатки, держа вес на одной руке, нависая сверху, и перехватил нижнюю губу, убийственно медленно проведя по ней языком.
«Как-то быстро мы перешли в горизонтальную плоскость, – подумал про себя Курт. – Слишком быстро. Всего-то год вместе живем».
Он улыбнулся своим мыслям и отдался ощущениям жарких, влажных поцелуев на своей коже.
Финн с каждой секундой проваливался все глубже в затягивающую горячую бездну, поглощавшую все звуки и мысли, оставляющую лишь оголенные провода нервных окончаний, когда от каждого прикосновения срывало все границы, разрывало на кусочки, и ты знал: собраться воедино можно было только с ним – таким горячим и податливым в твоих руках.
Температура зашкаливала, и вскоре невыносимо жарким стал казаться каждый лоскут ткани. Первым за ненадобностью полетел на пол джемпер Финна, следом – рубашка Курта, лишившаяся по вине некоторых одной пуговицы. Наказание последует позже, а пока он ограничился лишь легким укусом в шею, призванным служить осуждением, но вызвавшим лишь низкий грудной рык виновника, который еще сильнее вдавил Курта в матрас.
Ему было мало, он задыхался от нехватки кислорода, единственным источником которого стал сейчас Курт. Кончики пальцев, как раскаленные угли, обжигали прикосновениями, ввинчивались под кожу, цепляя не ребра и позвонки, а гудящие от напряжения нити, натянутые до предела по всему телу: зацепишь в одном месте – отзывается всюду. Миниатюрные ладони рисовали узоры на его спине и груди, и каждый новый завиток подводил его все ближе к краю, за которым не было пути назад. Пальцы Курта задержались на его сосках, и с губ Финна сорвался тихий стон. В глазах рассыпались икры, и он пропустил тот момент, когда ловкие пальцы расправились с ремнем на его джинсах.
Мозг подавал слабые признаки жизни, неуверенно возражая, но терпя поражения одно за другим.
Не помня себя, Финн откликнулся на осторожные прикосновения безотчетным движением вперед, толкаясь Курту в ладонь. Тот на секунду остановился, раздумывая, и уже в следующий момент помогал нависавшему над ним парню избавиться от оставшейся одежды. Когда пальцы сжались вокруг горячей пульсирующей плоти, Финн, кажется, выдохнул все свои легкие. Еще немного – и мэйлмэн был бы бессилен.

Насколько он знал по недомолвкам и оброненным фразам-взглядам, Курт уже делал это с Блейном.
От мысли о кудрявом конкуренте к животному желанию подмешалась злая ревность, отчего еще сильнее захотелось доказать самому себе и ему, что Курт – только его. Всегда был, всегда будет. Секундное отвлечение сыграло на руку, и он смог выйти из оцепенения. Он снова поцеловал Курта – не спеша, осторожно прихватывая зубами припухшие губы, проникая языком глубже, исследуя, пробуя на вкус, изучая, глотая вырывающиеся стоны – свои? его? Курт под ним выгибался навстречу, прижимаясь плавящейся кожей к его груди, таял в руках, нетерпеливо вскидывал бедра. Когда он втянул в себя его язык и стал осторожно посасывать, тормоза у Финна отказали окончательно. Он рвано выдохнул, вырвался из сладостной ловушки рта Курта и стал прокладывать дорожки из порывистых поцелуев от шеи к тонким ключицам, от ключиц и подключичных впадинок, – сладких, нежных, с настолько непозволительно тонкой кожей, что, кажется, язык мог в любой момент проникнуть куда-то глубже, под нее, – еще ниже. Каждый сантиметр этого безупречного тела заслуживал не одной минуты внимания, но некогда-некогда-некогда и мало-мало-мало, – стучало в висках, билось в венах, в каждой клетке, застилая глаза пеленой, убирая из мира все звуки, кроме их шумного дыхания и канонады сердцебиения.
Мягкий живот, чувствительный и нежный, молочная кожа – такая светлая, что почти светящаяся, – всхлипы и стоны от каждого поцелуя.
Проклиная всех модельеров на свете, Финн с трудом справился с узкими джинсами – и это был еще не самый запущенный вариант из гардероба Хаммела.
На эти ноги, эти бедра, эту талию, на все это можно было любоваться вечно. Обводить их контуры руками снова и снова, не уставая восхищаться и разрываясь на кусочки. Но что-то надо было делать дальше, потому что оба уже были на пределе – и извивавшийся в руках Курт, и не соображающий уже ровным счетом ничего Финн.
Умоляющий взгляд, тюбик смазки, впихнутый в руку – конечно, у него все приготовлено, – закушенные губы, неуверенные движения пальцев в горячей тесноте. Вопрос в глазах – и, о боже мой, только не паникуй, Финн, это не должно слишком отличаться от обычного секса (хотя ты знаешь, что врешь: оно отличается уже только потому, что это Он, это с Ним, и это все, вокруг чего сейчас вертится твой мир), – кивок и движение вперед. Всхлип, стон, выступившие в уголках глаз слезы – ну конечно же, он все-таки сделал ему…
– Больно? Курт?
– Заткнись, ради всего святого, и не останавливайся, – на выдохе, а обратно не вдохнул.
Но еще один толчок, второй, третий – и он раскрылся ему навстречу, подался вперед, насаживаясь сам, подстраиваясь под ритм, впиваясь ногтями в спину, поясницу, бедра, шепча в ухо его имя.

«Финн». Всего-то – «Финн», – а сколько счастья. Неужели он дожил до того момента, когда можно, не таясь, шептать его имя, не прикусывая всякий раз язык? Когда все фантазии, наконец, стали реальностью? Он долго теперь не насытится звучанием этого простого слова на своем языке. Снова и снова будет шептать ему в шею, в ухо, в самые мысли, в самую душу, чтобы он почувствовал, сколько вмещает в себя одно его имя.
Уже одно это могло довести его до оргазма, но в этот раз факторов было куда больше, и вскоре оглушающая, лишающая чувства времени и пространства волна затопила все вокруг.

Прошла целая вечность или одно-единственное мгновение – абсолютно неважно, потому что все равно ощущений, эмоций, желаний, сколько сердце прогнало по венам за этот час (день? жизнь?) было настолько много, что до боли мало. Слишком много, чтобы жить, но недостаточно, чтобы умереть. А так хотелось. Потому что после взрыва это правильно – умирать. Чтобы больше не было ничего, что могло бы испортить твое абсолютное счастье. Но Курт решил для себя, лениво перебирая влажные волосы Финна, носом уткнувшегося в изгиб его шеи, что взрыв одной звезды просто стал в этот раз рождением новой.
Теплое дыхание – все еще немного неровное, – умиротворяло и заставляло улыбаться. Финн придвинул Курта за талию ближе к себе – но разве это близость, когда только что вы пережили такое?
– И все-таки было больно, – прошептал он виновато и мазнул носом по нежной щеке.
Курт переплел свои пальцы с его, большими, приятными, теплыми, и, лукаво улыбнувшись, шепнул в ответ:
– Больно, Финн, – это без тебя. И не там, а здесь, – и положил его руку себе на грудь.


Something always brings me back to you.
It never takes too long.

@темы: Glee, Фурт, Творчество, fanfiction

---

Finn/Kurt - Everything

Прекрасное by acciovargas
Сердцевсмятку.

@темы: Рек, Glee, фанатское, video, Фурт, Кори/Финн, Крис/Курт, сердцевсмятку

---

Вот тебе и Карофски ТТ

Сижу и от расстройства жру конфеты одну за другой, потому что с утра у  Хаус. прочитала следующее:

всех грустных и злых гифок не хватит на это сообщение.
я не хочу переставать смотреть глии. но..

пиздец прям внутри что-то перевернулось.
все прям разом взяло и рухнуло.
я уже заебался переживать.

Ну как бы это

свинство.

пи*здец.
Мораль в сериале? Соц. нагрузка? Забудьте! Мы просто будем спаривать гейчиков! Публике же больше ничего не нужно! Нахрен важные темы и хорошие актеры, привносящие много в свой образ, на которых было интересно смотреть? Видеть переживания непростых персов? Да забить! Все куда веселее: делаешь секс, делаешь два секса, делаешь яркие номера и сериал-ужастик, чтобы вылить оставшиеся в своей голове извращения.
Видимо, Гли решил остаться только для того куска аудитории, который и создает самые большие рейтинги. А на всех остальных решили положить вооооооот такенный прибор.

Я склонна верить в то, что все действительно так уныло. Ведь это же сказал Икбал - с чего ему врать? И уже 7 эп отснят, всяко есть еще наметки на следующие - вот уже и половина сезона. Так что реально: е2 ли можно ожидать, что потом Дэйва станет больше, раз уже нет.
А я только вчера пересматривала фанвидео по Фурту, и там кадры с Максом, и он такой молоденький и резвый.. И я думаю: клево, скоро увидим его! И х*й. Увидим - и снова забудем.

Какие же вы свиньи все-таки, РИБы. Правильно Корд нахрен свалил из этого осиного гнезда. И хорошо, что этот сезон - последний, где еще чего-то ждешь. От 4ого я не жду ничего и не особо верю в спин-офф, потому что нецелесообразно. У них же цель: всех к черту разосрать. А если Фуртчел будет в НЙ, - то че им там делать с ними?

Просто бля.

@темы: Glee, фанатское, Мерфи - тролль, twitter, Депрессия

---

Фик от Счастливое число Слевина (Фурт, PG, романс, мини)

Есть в этом мире много серого, больного, душного и холодного. И периодически бороться с этим всем тяжело. Но есть рядом люди, от которых исходит нечто намного более сильное - Доброта, Взаимопонимание и Отзывчивость. И их рука помощи, и их теплые взгляды, и их внутренние галактики - такие похожие-непохожие на твои. И если на твоей орбите начинается метеоритный дождь, ты загадываешь желание, и оно долетает до них - то будь уверен - они отзовутся.
И от благодарности сердце снова разрывает все самое хорошее, о чем, казалось, уже позабыл.

Это я к чему? К тому, что вы написали мне уже столько прекрасного... И вчера-сегодня прекрасное написал для меня вернувшийся очень вовремя Слевин.

Название: Someday, Somewhere
Автор:  Счастливое число Слевина
Пейринг: Финн/Курт
Жанр: романс
Рейтинг: PG
Размер: мини
Предупреждение: неотредактировано. время написания: два часа. два абзаца заимстованы у janne. au. для Black Bride.


Двадцать пять лет назад в семействе Хаммелов ожидалось прибавление – прибавление должно было выглядеть как самый очаровательный мальчик на свете (как утверждала Рут Хаммел), иметь папины глаза и обожать играть с карбюраторами и свеженькими покрышками.

>>продолжение

Пятнадцать лет назад у Бёрта и Рут Хаммелов был лишь доставшийся по наследству от неизвестного ранее дедушки покосившися гараж и много-много головокружительной любви. Её было действительно так много, что однажды Рут Хаммел решила, что и на третьего Хаммела её вполне хватит.
Впрочем, так она решила не раньше, чем увидела, как её муж втайне рассматривает в магазине для детей крошечные бейсбольные шапочки и биты.

Всё это, впрочем, не начало нашей истории.

*

...А началось всё в школе Уильяма Маккинли, школе, где правят сплетни, девушки из команды поддержки и футболисты. Футболисты – народ простой и отзывчивый, всегда готовы помочь, протянуть руку помощи, дружески подтолкнуть чугунным плечом, когда ты добровольно лезешь в мусорный бак с тихим горестным стоном, который рождается где-то в животе. Всё началось в школе, где, как бы ни был популярен Хор, Курт Хаммел раз за разом, год за годом оказывался перемазанным курузным сиропом, сахаром и льдом, с похожими на леопардовую шкурку плечами, расцвеченными синяками от бесконечных случайных падений с лестниц. Всё началось, когда Курт Хаммел впервые взглянул на того придурка с ирокезом и увидел Финна. И настоящая история не о том, как Курт Хаммел учился быть сильным (и быстрым) и не о том, как соблюдать баланс тела, выбираясь из помойки.
Эта история о том, как любовь подкрадывается и бьёт тебя наотмашь так, что новый вдох умирает в горле – когда ты меньше всего этого ожидаешь.


*

– Если вы спросите меня, – театрально шепчет Рейчел, хотя её, конечно, никто не спрашивал, – То я скажу, что у них точно должна быть какая-то чрезвычайно злодейская идея. А иначе, зачем они вступили в Хор?
– Может, чтобы получить более удобный доступ к жертвам? – Курт скучающе предлагает, не отрываясь от созерцания своих безукоризненно отполированных ногтей. Лучше даже смотреть на Рейчел в её юбке с дельфинятами, от которой у Курта кровят глазные яблоки, чем на вызывающую тревогу стайку болельщиц и футболистов в другом конце аудитории. Они совершенно точно превосходят их числом.

– Я д-даже не з-знаю. На с-совершение т-такого плана требуется много усилий. К тому же, они в Хоре уже нед-делю, и практически не с-смеются над нами.
– Говори за себя, Тина. – Курт огрызается: вчера ночью кто-то поджёг их садовую скамейку и Хаммелы не сомкнули глаз всю ночь. Утром Курт попытался замазать ужасающие пурпурные синяки под глазами самым лучшим тональным кремом, который у него был, а потом плюнул на это дело и нацепил сиреневую водолазку. Всё должно гармонировать, в конце концов. – Они просто пытаются усыпить наше внимание.
– Я отказываюсь верить, что у них хватит ума для этого. К тому же, Финн бы никогда не поддержал такую жуткую гадость!

Курт закатывает глаза и улыбается, когда Мерседес подаёт голос:
– Вы все вгоняете меня в депрессию. Мы с вами хороши, и у нас наконец-то есть какой-то шанс на Национальных, но если мы собрались обсуждать то, как плохие популярные парни вышли за нами на большую охоту, то смело вычёркивайте меня.

Курт скользит взглядом по красным курткам и внезапно наталкивается на взгляд Финна.
...который смотрит на Рейчел.

Ну конечно, кто бы сомневался.


*

Финну нравится Куинн, и это очень естественно – она красивая, у неё нежные податливые губы, длинные ресницы и чудесная грудь, к которой Финну, увы, пока ни разу не позволили прикоснуться. Он вообще не совсем понимает, как они начали встречаться: он живёт на чердаке, оклеенном рисунками ковбоев и лошадок и в футбол играет мягко говоря... ужасно. Как внезапно оказалось так, что в подружках у него самая популярная девочка в школе, ему непонятно и даже как-то немного стыдно.

Финн думает, что он хороший парень. Он нечасто обливает ботаников всякой дрянью, которую им подсовывают в столовой под видом еды, иногда делает уроки, помогает маме. Он всегда терпеливо ждёт у мусорок, чтобы убедится, что все благополучно закинутые туда Паком вылезут в целости и сохранности.
Сегодня они закинули туда маленького паренька с какой-то странной фамилией, и Финн привычно ждёт, пока встрёпанная голова каштановых волос не покажет себя над краем вонючего бака.
У Финна в руках синяя куртка, тонкая и очень приятная на ощупь. Финн поглаживает её пальцами – ткань мягкая, как шкурка ручной белки, которая была у него в детстве. От куртки пахнет яблоками и лёгким мальчишеским потом.

– Если ты закончил, не мог бы ты вернуть мне её?

От холода в его голосе человека с более высоким уровнем умственного развития бросила бы в дрожь, Финн просто криво улыбается и швыряет куртку ему в руки.
– Да, конечно. Слушай, а ты не пробовал одеваться более... спокойно? Тогда парни не бросали бы тебя в мусор каждый день, э-э-э...
– Курт. Меня зовут Курт. – у него, у Курта очень странные глаза, почти прозрачные, зелёные и очень спокойные. Как вода. – Курт Хаммел. Я думаю, ты должен был выучить моё имя, пока запихивал собачье дерьмо в мой почтовый ящик, Финн Хадсон.

Он резко вырывает куртку из рук Финна и уходит. Его сапоги издают странный клацающий звук, когда он идёт по разбитому асфальту школьной автостоянки. Финн наблюдает за ним: парень точно гомик, потому что Куинн отдала бы душу, чтобы втиснуться в такие же тесные джинсы, которые носит Хаммел.

Курт.

*

– Ненавижу их! Что за идиотизм: если ты не понимаешь что-то, это что-то, конечно же, неправильно! И Финн!..
– Успокойся, белячок. Финн просто кретин. Тем более, он так забавно бегает от Рейчел – я предлагаю снять на это на видео: микроб ростом метр-с-кепкой затавляет огромного футболиста плакать и проситься к мамочке.

Хаммел роется в шкафчике, пытаясь вытянуть тёмно-зелёный шарф, который он обещал подарить Тине.
Большая перемена, вокруг множество людей и Мерседес зорко высматривает потенциальную угрозу в лице огромных мешков с мускулами, способных пихнуть её лучшего друга в стену. За гомоном, смехом и плачем она не совсем разбирает его слова.
– Что ты сказал?
Раскрасневшееся лицо Курта, который наконец-то добыл шарф, расплывается в улыбке:

– Он не огромный, Седес. Просто...высокий и немного неуклюжий.

Курт оживлённо рассказывает ей что-то про зимнюю коллекцию Армани, не замечая, что Мерседес в упор смотрит на него.
Он поднимает бровь и выгибает шею, пытаясь заглянуть себе за спину.
– Такое чувство, что у моей чудесной водолазки от Ямамото вдруг появился белоснежный остроконечный капюшон. Почему ты так на меня смотришь, Мерседес?
– Смотри не влюбись в него. Ориентация у таких парней ещё твёрже, чем у Рейчел Берри – уверенность в собственной неотразимости.
– С ума сошла, девочка! Да никогда в жизни!


Финн ждёт Куинн у её шкафчика, болтает с Паком об ужастике, который вышел на этой неделе в местном кинотеатре: «Месть пожирателей трупов V», и взрывы, кишки, а также обалденные сиськи главной героини полностью занимают его воображение, пока он случайно не натыкается взглядом на странную парочку: Курт и симпатичная темнокожая толстушка о чём-то оживлённо болтают, яростно жестикулируя.

– Старик, ты чего так уставился на Хаммела? Смотри, а то я подумаю, что ты подцепил от него-
– Я смотрел на девчонку! – перебивает Финн. Это ведь не совсем неправда, так что совесть у него чиста. – Она его подружка?

Пак отвешивает смачный шлепок проходящей мимо болельщице, та хихикает и хлопает ресницами.
– С ума сошёл? Парень настолько педик, что даже Элтон Джон рядом с ним кажется всего-навсего простым лесорубом.

В этот момент Курт запрокидывает голову: водолазка не позволяет увидеть, какого цвета кожа на его маленьком горле, но излом ключиц под тонкой тканью буквально примораживает Финна к месту.
Финн говорит себе, что он просто давно не видел Куинн, и соскучился по её прикосновениям.
«Да, с прошлой перемены, » – шепчет внутренний голос.

Финн его игнорирует.

*

Курт чихает от пыли, которая витает повсюду, как запах ладана в церкви.
Они разбирают вещи отца Финна, и, судя по бардаку, этим здесь никто никогда не занимался. Курт почти ожидает найти кости потерявшихся здесь когда-то путешественников: лабиринты коробок действуют на него угнетающе.
Финна, кажется, такая ерунда вовсе не тревожит. Он с улыбкой перебирает отцовские альбомы с бабочками, пластинки, собственные старые игрушки. Момент очень личный, и Курту почти неловко нарушать его своим присутствием.
– Спасибо, что пришел мне помочь. – голос Финна низкий и чуть хриплый и Курт понимающе улыбается.
– Да без проблем. Всегда мечтал найти на блошином рынке винтажную Биркин, а это почти то же самое...

– Почему ты до сих пор в футбольной команде?
У Хадсона любопытные честные глаза, он даже чуть опускает руки со старым шлемом, который мечтательно вертел в руках. Ответ ему, кажется, важен.
Курту так редко попадаются такие люди.

– Потому что я никогда не сдаюсь. И потому что вам, парни, я нужен как воздух. Босюь, если я уйду, тренер Танака может заплакать. – он ухмыляется.
Финн спокойно кивает, как будто ожидал именно такого ответа. На улице ясный, тёплый осенний день, и Финн легко мог бы проводить сейчас время с одной из своих подружек (Рейчел? Куинн?), а вместо этого он сидит и на самом деле общается с пареньком, которого сторонятся почти все дети города Лайма.

Курт чувствует такую дикую абсурдную благодарность за это, что боится заплакать. Финн нахлобучивает пыльный шлем ему на голову и рассказывает о своём отце и Курту кажется, что он ещё ни с кем этим не делился: ему тяжело говорить.
...когда Курт рассказывает о своей маме, они довольно долго сидят в тишине. Это так приятно, молчать вдвоём.
Когда тебя понимают, и когда Финн рассказывает о том, что в детстве мама сказала ему, что папа уехал путешествовать, потому что не хотела, чтобы маленький Финнеас плакал. И как он пытался нарисовать ему письмо о том, что они с мамой живут очень хорошо, хотя всё-таки скучают по нему и ждут его дома.
Когда Курт рассказывает о том, что на самом деле очень любит читать, и «Искусство войны» – одна из его самых любимых книг, наряду с «Грозовым перевалом».

...Когда Курт тихо признаётся ему:«Я честное слово люблю тебя» и Финн стыдливо отворачивается.

...Когда Курт совершенно не удивляется тому, что его снова швырнули в помойку, и теперь никого нет рядом, чтобы помочь ему выбраться из бака, а затем потрепать по голове большой и мозолистой тёплой ладонью.


Три месяца спустя.


– Курт? Мне нужно с тобой поговорить!
– Да, Рейчел, я читал дневник Анны Франк и нет, я не считаю, что ставить мюзикл по этому произведению – это хорошая идея.

Рейчел нерешительно мотает головой. Курт тихо стонет, проклиная замкнутые пространства, в которых пристутствует расстояние меньше пяти миль, он сам и Рейчел Берри:
они едут на Отборочные на автобусе, а из-за всех пережитых волнений со драмой Пак-Куинн-Финн-ребёнок всех одолела жусткая усталость (немногочисленые подрствующие в лице Сентаны и Бриттани, которые лениво целуются на заднем сиденье, не в счёт), поэтому Рейчел может доставать только его.

– Ты всё ещё влюблён в Финна? – Берри выпаливает на едином дыхании и впивается в невозмутимое лицо Курта голодным сумасшедшим взглядом.
Курт холодно смотрит на неё и невозмутимо и холодно роняет:
– Конечно, нет. Вы вполне можете попробовать осадить эту высоченную цитадель, принц Берри.
Рейчел счастливо вздыхает и лезет в сумку за блокнотом, не замечая остановившегося взгляда Курта.

Он невидяще смотрит на тёмную дорогу, змеиной лентой разворачивающуюся под колёсами автобуса. Курт не чувствовал себя таким одиноким с тех пор, как нкито не пришёл на его день Рождения, когда ему было восемь.


*

Конечно, Финн решает забыть о предательстве Куинн и Пака. Конечно, ему надо было обязательно приехать и снова спасти день, придурку. Курт тоскливо провожает сиящую Рейчел взглядом, которая что-то с жаром говорит Хадсону, взмахивая руками, как свихнувшаяся мельница. Лицо Финна на секунду каменеет и он внезапно смотрит на Курта в упор.

«Я и успел забыть, какие у него красивые глаза. Горький шоколад с миндалём, и тёмные зрачки, почти эбонитовые».

Курт с наигранным энтузиазмом улыбается Финну и уходит переодеваться.
...Он не выходит, когда Финн и Рейчел репетируют свой дуэт. Его тошнит в мужском туалете.



– «Новые горизонты»? Ваш выход!

Финн и Рейчел выходят на сцену, где их подхватывает мгновенной волной жара: десятки размытых лиц, устремлённых на них взглядов заставляют желать провалится сквозь деревянный пол в Преисподнюю.

«Господи. Я давно не обращался к тебе, но пожалуйста: позволь, чтобы у меня получилось. Пожалуйста»

– Финн? У меня не идут ноги. – ладошка Рейчел, крепко зажатая в его ладони, становится влажной от страха. Финн думает, что и сам сейчас обделается, но ободряюще улыбается Рейчел.
– Это всего лишь одно большое прослушивание, Рейч. И один большой футбольный матч. Если мы победим – здорово, а если нет, то хоть потренируемся. Мы в этом слишком сильно завязли, чтобы теперь всё бросить. Давай, как репетировали, да?

Рейчел согласно моргает, опускает голову и вскидывает её с уже знакомой тысячеваттной улыбкой. Финн очень, очень гордится ей в этот момент.

Они поют, искренне, сильно, смело; они поют для тех людей, которые пришли сюда, чтобы услышать их голоса, они поют о том, о чём нельзя просто сказать в лицо. Они поют для кого-то и просто так; они поют для себя.

..In my search for freedom and peace of mind
I've left the memories behind
Wanna start a new life but it seems to be rather absurd
When I know the truth is that I always think of you


...Когда Рейчел обнимает его на сцене во время проигрыша, Финн понимает, что они победили.

*

На вечеринке, где они празднуют, Курт танцует с Мерседес и смеётся: это свободный смех, не сдерживаемый ничем, и Мерседес с любовью (именно с любовью) смотрит на него, подпевает песне и думает, что если на этот раз Финн облажается, она сама оторвёт ему всё, что не прибито к нему гвоздями.
– Ты просто светишься, белячок. Не хочешь поделиться со мной?
Курт сбрасывает со лба потные волосы и качает головой: трудно переорать Рейчел, когда та что-то задумала донести до общественности.

– Правда или действие!
– Действие.
– Сделай что-нибудь хорошее... Для Рейчел. При свидетелях. – неумолимо заканчивает Курт и злорадно потирает руки.

Девочки дружно смеются над стонами Пака, который вяло грозит прибить Курта в школе. При свидетелях.
– Финн вообще обнялся с Рейчел на сцене, и всё ещё жив. Так что не будь размазнёй.
– Чёрт, Хаммел, если бы ты не был такой девчонкой...

Они веселятся, как... друзья. Курт с опаской держит на языке это слово. Оно кажется таким странным, незнакомым и драгоценным, что он боится потерять его. Финн улыбается ему и Курт натянуто улыбается в ответ. Он перелюбит его когда-нибудь, не сейчас, так позже, когда этот дурак и Рейчел будут влюблённо держаться за руки в школьных коридорах.
Когда-нибудь.

– Курт? Это правда? Ну... что ты больше меня...
Финн мнётся на балконе, куда они оба вышли подышать свежим воздухом.
– Тебе Рейчел сказала, да? Болтун – находка для шпиона.

Финн пожимает плечами и спокойно смотрит на буковые деревья, там, далеко. Курт чувствует тепло его тела на расстоянии вытянутой руки, чувствует запах пива, солёных чипсов и цветочных духов Рейчел:

– Ты меня ненавидишь, наверное, я это понимаю, но-
– Я тебя не ненавижу.

Это правда, и Курт искренне верит в то, что говорит: он никогда не ненавидел Финна. Даже когда тот бросался в него воздушными шариками, наполненными мочой. Всех мог ненавидеть: Пака, Джонсона, Карофски, а Финна – нет.
Может, потому что Финн, лучший игрок в футбольной команде, всегда промахивался?
– Я просто понял, в какое неудобное положение тебя поставил. Заодно стало ясно, из каких неприятностей я тебя выпутал, избавив от дружбы с педиком.

Финн отшатывается от него и Курт чувствует холодное удовлетворение, которое словно питает его злой разрушительной силой.

– Я никогда не хотел... так. Мы же общались...
– Серьёзно? Нет, Финн, ты что, серьёзно? Ты общался со мной потому, что мы оба в Хоре, а с Паком у тебя были несколько напряжённые отношения. Ты знал, как много значил для меня, и всё же позволил себе наплевать на меня, мои чувства и мою гордость. Такие друзья не стоят моего времени.

Тяжёлая тишина наполняет воздух, она кажется настолько осязаемой, что Тина, на секунду высунувшая на балкон голову, с писком ныряет обратно в комнату.

– Ты прав, – в конце концов произносит Финн. – Я, правда, думал о нас как о друзьях. Я разговаривал с тобой больше, чем с Паком и когда ты признался... а он сказал мне, что парни начинают обсуждать нас, я... я испугался.

– Это, наверное, действительно ужасает. – замечает Курт. – Дружить с педиком. А если это заразно? Ты можешь подхватить СПИД или ещё что-нибудь там.

Глаза Финна вспыхивает яростью, он хватает Курта за плечи и трясёт, впиваясь в преплечья.
– Не смей. Не смей говорить о себе так. – он тяжело дышит, будто пробежал пару миль без перерыва. Курт чувствует его дыхание на своём лице, видит капельки пота над верхней губой, чувствует жар пальцев на своей коже.
– Нет? – Курт вопросительно поднимает бровь. – Почему? Только тебе и твоим дружкам позволено шутить по поводу моей ориентации?
– Чтоб тебя черти драли, Курт! – Финн резко отпускает его; Курт почти падает. – Я перепугался до одури! Я дружил с Паком годами! Я встречался с девушкой, которая, как я думал, ждёт от меня ребёнка! Я не знал, как сказать им, что я влюбился в парня, имени которого не знал три года, хотя каждый день забрасывал его в помойку!

Курт мотает головой, тихо и тяжело растягивает гласные:
– Это не смешно, Финн Хадсон.

– А я и не смеюсь. Ты мне очень нравишься. Ты мне нравишься с очень гейской точки зрения, и то, что ты не общался со мной три месяца – это был.. был ад. Мне плевать, что все говорят. Чёрт, да в глубине души был рад, что ребёнок не мой! Ведь тогда я могу с тобой... смело. Мне плевать, что все скажут. Я понимаю, что после всего, что я сделал, ты имеешь полное право меня ненавидеть и я уважаю твоё решение, просто... просто я надеялся, что мы сможем пойти на рождественскую вечеринку. Вместе.

За тонкой дверью балкона слышен чей-то потрясённый вдох. Курт абсолютно уверен, что все они слушают их разговор.
Курту, честно говоря, наплевать.

– Ты придурок, Финн Хадсон. Я тебя не ненавижу. – он молчит минуту и делает глубокий вдох. – Ты мне слишком сильно нравишься, чтобы я тебя ненавидел. И я слышал, как ты говорил Майку, что школьные вечеринки – пустая трата времени.

– Я всё равно собирался повести тебя в кино. Но что-то мне подсказывает, что «Месть пожирателей трупов VI» не совсем соотвествует твоим представлениям о свидании...
– Смеёшься? Да у есть все их фильмы на дисках ограниченного тиража!

Финн с опаской и восторгом смотрит на Курта.
– ...Правда?

– ...Нет.


– Я знал. – Финн вздыхает. – А можно мне тебя поцеловать?
Он наклоняется вперёд и берёт ладони Курта в свои, тепло и близко смотрит на него, и Курту никогда не хотелось ничего так сильно.
– Нет, герой. Тебе придётся это заработать. За Хаммелами ухадивать нелегко: моей маме пришлось проехать двадцать штатов в погоне за папой.
– Серьёзно? И ты ещё высмеиваешь Рейчел? ...Даже просто маленький-маленький поцелуй?..

– Только совсем маленький, идёт?

Когда тёплый рот Финна накрывает его губы, и его руки спокойно и так надёжно придерживают его за талию, Курт слышит звук падающего тела.
Он почти уверен, что это Рейчел.

Это никак не должно, но всё-таки делает его счастье абсолютным.


*

Вот так, леди и джентельмены, история заканчивается. По-настоящему.
Может, многим из вас интересно, попали ли они на Национальные, была ли Рейчел была рядом с Куинн, когда та рожала, и что случилось с Финном и Куртом.

«Новые горизонты» посвятили своё выступление в Нью-Йорке равенству и любви, и совершенно снесли крышу от восторга даже у привычных к зрелищам нью-йоркцев. Критики в своих отзывах писали, что их выступление было «потрясающим», «незабываемым», «фантастическим», а самое главное – «страстным». Голоса Рейчел Берри и Куинн Фабрэй просто невероятно звучали вместе, и их нежный дуэт If This World Were Mine заставил прослезится даже Сью Сильвестр, которая приехала поддержать своего капитана команды поддержки – Курта Хаммела.

Они не победили в этом году, потому что это всё же реальный мир, а не какой-то чудесный слезовышибательный фильм, где для отверженных прежде наступали золотые дни, как сказала Тэмми Как-Её-Там, которая возглавляла жюри.
Однако они выиграют на следующий год, и об этом Вы услышите уже не от этого рассказчика.

Что касается Курта и Финна... Их история всё ещё продолжается, и её будущее также туманно, как Ваше.

В конце концов, это история о том, как они влюбились друг в друга, а Вы просто не можете торопить счастливый конец.

@темы: Рек, Glee, Фурт, fanfiction